Читаем Постышев полностью

— Противник движется по китайской территории, прикрыл станцию Ин и побережье реки Амур.

Несут на носилках тяжело раненного командира полка. Поредевшие партизанские роты откатываются от первой линии проволочных заграждений на сопке Июнь-Карань, сперва отстреливаясь, укрываясь за буграми, потом люди начинают бежать. Полк рассыпается по холмистой равнине. По ней ведут прицельный огонь с сопки.

Но вдруг навстречу бегущим поднимается Постышев.

Останавливаются бегущие. Проходит мгновение. И уже снова полк бросается в атаку. Постышев, подхватив кем-то оставленную винтовку, в первой цепи атакующих. С ними он врывается на брустверы окопов белых. Белогвардейцы выскакивают из окопов, бегут, беспорядочно отстреливаясь, потом пытаются засесть в следующих окопах. Завязывается рукопашный бой.

Папаха Постышева мелькает среди рядов красноармейцев.

Белые бегут из всех окопов.

Сопка Июнь-Карань дымит, словно после затихшего извержения; чадят бревна блиндажей, разрушенных артиллерийским огнем. Легкий ветерок раздувает пламя головешек.

Блюхер, Постышев, Серышев, Покус, Шевчук, другие красные командиры стоят на вершине сопки, молча вглядываясь в предвечернюю мглистую синеву.

Где-то вдали за перекатами, за снежной равниной, как сполохи, взлетают вспышки артиллерийских выстрелов.

В тесной каморке путевого обходчика у печи, прислонившись к стене, сидит полковник Аргунов. Обветренное лицо его пылает. Он долго сидит молча, смотрит куда-то в пространство, потом, тяжело вздохнув, говорит путевому обходчику, подбрасывающему в печь дрова:

— Я бы каждого красного солдата, штурмовавшего Июнь-Карань, наградил георгиевским крестом.

* * *

Примечание. В литературном сценарии очерчены лишь наиболее выдающиеся события партизанского движения в Приамурье и завершающий этап борьбы за советский Дальний Восток — Волочаевская битва. Форма сценария не позволила передать чрезвычайно сложную и накаленную обстановку на Дальнем Востоке весной 1920 года, охарактеризовать причины, приведшие к образованию Дальневосточной республики.

Весной 1920 года вместо шести фронтов гражданской войны осталось лишь два — белопольский на Западе, врангелевский — на Юге.

Верховный Совет Антанты принял 16 января 1920 года решение о прекращении блокады Советской России. Антанта меняла тактику Она начинала сколачивать антисоветские блоки, готовить белополяков к походу на Советскую республику, японскую армию — к отторжению Дальнего Востока. Японцы захватили часть железнодорожного пути за Байкалом. Между Амурской областью и Западным Забайкальем, в центральных районах Забайкалья, находились войска белогвардейцев и японцев, образовалась так называемая «Читинская пробка». В советских областях Дальнего Востока — в Приморье, на Амуре, отрезанных от Западного Забайкалья, положение было напряженным. Японская военщина выжидала удобного случая развязать войну на Дальнем Востоке. В эту пору Ленин, выступая на заседании фракции РКП (б) VIII съезда Советов, подчеркивает необходимость «отдалить войну с Японией» и, «если можно, обойтись без нее». Ленин предлагает создать своеобразный заслон, буфер Советской республики на Дальнем Востоке — буржуазно-демократическую Дальневосточную республику (ДВР).

Центральный Комитет партии утвердил Дальневосточное бюро ЦК РКП (б) — Дальбюро, высший партийный орган на территории ДВР, подотчетный непосредственно ЦК РКП (б).

В первый состав его вошли С. Лазо, П. Никифоров, А. Ширямов, И. Кушнарев, Н. Гончаров, А Краснощеков, кандидатом являлся П. Постышев, Впоследствии в составе Дальбюро были Ф. Петров, Анохин, М Губельман, В. Ларин и другие.

6 апреля 1920 года на Учредительном съезде трудящихся и партизан Прибайкалья провозглашается создание ДВР.

Это был новый Брестский мир. Советская республика делала определенную уступку империалистам мира.

Японские империалисты лишались повода развязать войну против Страны Советов. ДВР становилась мостом для торговли с капиталистическими государствами.

Словно стараясь предупредить создание новой республики, посягать на владения которой у них не будет причин, японские интервенты, нарушая перемирие в те дни, когда в Верхнеудинске проходит учредительный съезд ДВР, нападают на партизанские гарнизоны во многих городах.

На Дальнем Востоке возникают фронты. Только что созданные части Народной армии ДРВ и партизаны дают отпор интервентам.

На левом берегу Амура две тысячи партизан, руководимые Постышевым и Шевчуком, занимают оборону после провокационных выступлений японцев 5–9 апреля.

Из Благовещенска, центра Амурской области, на помощь приамурцам прибывают первые части НРА во главе с прославленным командиром приамурских партизан Степаном Серышевым.

Возникает Восточный фронт. Политическим руководителем его Дальбюро утверждает Постышева.

Серышев и Постышев формируют регулярные воинские части. Постышев создает политические отделы и партийные ячейки в частях, основывает и редактирует фронтовую газету «Вперед», выступает с докладами, читает лекции в школах для политработников.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное