Постышев

Саша Курганов на городском собрании комсомола рассказал, как Постышев привел в окружком комсомола беспризорника. «Этот хлопчик, — сказал Постышев, — нам всем самое суровое обвинение. В центре города, на виду у всех ребята ночуют под асфальтовыми котлами. А мимо проходят дяди из Комитета по борьбе с беспризорностью и из комсомола. К чему привела облава, которую вы устроили осенью в прошлом году? Устроили облаву в одном Харькове. Ребятишки сели в поезд и разъехались в другие области. Уж если делать облаву, так договориться с другими областями. А потом проследить, чтобы ребята попали в хорошие детские дома, а не туда, где «фельдфебели в юбках». Курганов от имени ЦК комсомола Украины попросил выделить лучших людей для проведения облавы на беспризорных.

17

Помощник Постышева раскладывал в папки на рабочем столе первого секретаря окружкома утреннюю почту — письма, сводки, протоколы, отчеты. Самой рыхлой всегда была папка номер один с письмами трудящихся.

Постышев просматривал окружные и районные газеты, подчеркивал корреспонденции и заметки, заинтересовавшие его (потом их вырезали и наклеивали в тематические альбомы).

— Наконец прислал окрисполком проект договора с москвичами, — вытаскивая из пухлого конверта несколько больших листов, тиснутых в типографии, сказал помощник и положил их на середину стола.

Постышев отложил газеты, стал читать проект договора. Помощник продолжал раскладывать почту, поглядывая на Постышева. От одежды секретаря тянуло легким запахом каленой металлической пыли, нефти. Помощник уже привык к тому, что в иные дни вместе с хозяином кабинета входили в него запахи тех цехов, где он успел побывать. Теперь, когда казалось, даже маленькую паузу нельзя отыскать в сутках, Постышев умел находить время побывать на предприятиях и неизменно в тепловом отделе ХПЗ, где монтировали новый мощный двигатель типа «зульцер».

Постышев карандашом делал пометки на проекте договора, потом набросал на листке календаря несколько фамилий, отдал его помощнику.

— Сразу же ко мне их, Борис. И агрономов пусть пригласят, — и подвинул к себе папку с «личными» письмами.

Традиция была нерушимой — Постышев сам читал эти советы, жалобы, наблюдения, раздумья. Сколько раз помощник пытался аннотировать их, давать сводку писем, но Постышев строго предупредил: «От людей меня отгораживать нечего, выслушивать их я обязан без посредников».

В кабинет вошли один за другим заместитель председателя окружного исполкома Канторович, секретарь исполкома Дзюбенко, заведующие отделами окружного комитета партии и окрисполкома, агрономы.

— Кажется, все в сборе? — обвел взглядом присутствующих Постышев. — Почти в каждом письме из села об одном и том же. — Постышев постучал пальцем по картону папки. — Проведите землеустройство, организуйте ТСОЗ!.. А мы это все пока просто регистрируем. Все читали этот проект? — поднимая со стола большой лист бумаги, спросил Постышев. — Можно с ним направлять делегацию к москвичам?

— Кое-что поправить нужно, — высказался пожилой специалист, удивительно напоминающий своим обликом Григория Ивановича Петровского. Даже учительские очки в металлической оправе такие, как у «всеукраинского старосты».

— Вы из исполкома? — спросил Постышев двойника Петровского.

— Это наш агроном из земельной инспекции, — представил его Канторович, усердно вытирая потную шею носовым платком. — Если нужно что доработать, Павел Петрович, мы созовем комиссию, — предупредительно добавил он.

— Доработкой этого сочинения не исправите, товарищ Канторович, — возразил Постышев. — И дело не в поправочках, товарищ агроном, а в том, как подошли к договору.

— Павел Петрович, такие же договоры заключают между собой другие области. — Канторович озадаченно приподнялся из-за стола. — Дон с Поволжьем недавно оформили. Мы все обязательства не хуже сформулировали. Смотрите…

— Сейчас мы обсудим, хуже или лучше, — остановил Канторовича Постышев, — читайте, товарищ Дзюбенко, по пунктам. Вступление можно не читать. Все правильно и все общо. Начинайте с обязательств.

— «Харьковокий округ обязуется охватить коллективизацией сорок процентов всего землепользования», — прочел Дзюбенко.

— Пока на этом и остановимся. — Постышев поднялся из-за стола и стал прохаживаться вдоль комнаты, — Откуда взяли эту цифру — сорок процентов? — после короткой паузы спросил он. — Почему не пятьдесят?.. Нужно, мол, ей, Москве, показать, что мы не лыком шиты. Раз они — тридцать пять процентов, мы — сорок! Расчеты есть, товарищи агрономы?

— Мы прикидывали, — оказал кто-то из агрономов.