Посылка для капитана

Интересно, что в этой бандероли, обрадуется ли ей человек, живущий на улице Полевой, бывшей Володарского?

Анастасия подтянула к себе тугой сверток, развернула его другой стороной, чтобы прочитать адрес.

Бандероль была адресована её похороненному вчера мужу.

Глава 2

Рабочий день прошел как обычно.

Не переставая шел дождь, в такую погоду народу на почте бывает мало, а, может быть, подошло время, когда людям просто стало нечего получать, и нечего отправлять.

В прежние годы в их город потоком шли посылки со всех концов необъятной, многонациональной страны.

В отделе доставки остро пахло калужской антоновкой, ростовским чабрецом, абхазскими мандаринами, грузинской чурчхелой.

В обратную сторону шла копченая рыба – остромордая, зубастая, с колючими плавниками, порезанная на сочные куски, закрученные в вощеную бумагу, но чаще всего ароматная зверюга отправлялась на большую землю целиком, упершись подвернутым хвостом в боковую стенку фанерного ящика с дырками.

С годами картина изменилась.

Яблоки всевозможных сортов теперь щедро лежали на прилавках городских магазинов, да и цитрусовыми мало кого можно было удивить.

Спрос далеких родственников на копченую рыбу северных морей вряд ли упал, но, судя по отсутствию на почте специфического запаха, в прибрежных водах она более не обитала.

Стемнело.

Анастасия вышла на улицу. Дождь ненадолго стих.

Она несла в руке так и не успевший просохнуть за день зонт.

Надо было бы зайти в магазин, но если еще неделю назад она знала, что сегодня ей необходимо купить, то теперь этот поход был, скорее, по привычке.

Владимир никогда не заводил с нею разговора о детях, не спрашивал, хочет ли Анастасия ребенка.

Она со страхом ждала этого вопроса, и кляла себя за то, что с самого начала их знакомства не сказала Владимиру, что не может иметь детей.

История была скверная.

Майор Щетинин клялся, что разведется с женой, что счастливее Насти не будет никого на всем белом свете, и Настя верила.

По молодости и отсутствию опыта в делах интимных она имела мало представления о способах предохранения от беременности, доверив это вопрос Николаю Ивановичу, как человеку взрослому, и достаточно опытному, женатому, в конце концов, и майор её не до поры до времени подводил.

Залёт случился под новый год, когда изрядно подпивший Щетинин потерял над собой контроль.

Они встречались в квартире, которую майор называл конспиративной.

На последнем этаже выщербленной северными ветрами пятиэтажки отчаянно дуло из неприкрытой чердачной двери за решеткой из грубо сваренных арматурных прутьев.

В квартире на пятом этаже тоже было холодно.

Майор включал шумный воздушный обогреватель, который доставал из пустого шкафа и ставил на грязном полу.

У стены с выцветшими обоями стоял разложенный диван, в котором лежало постельное белье, не новое, но чистое.

Всякий раз Настя спрашивала, не забрать ли ей простыни в стирку, хотя слабо представляла себе, как объяснит матери эту хозяйственную заботу, но майор сказал, чтобы не беспокоилась почем зря, и не задавала глупых вопросов.

Но вопросов у Насти стало больше, и главный – кто же тогда эти простыни стирает?

В конце года показатели в отделении милиции резко упали.

Город, хоть и небольшой, но суровый. И квартирные кражи имели место быть, и мордобой. Случалось, что и до поножовщины доходило.

Раскрываемость за последнее время резко снизилась, а тут еще и конец квартала, совпавший, как назло, с концом отчетного года.

Майора вызвали в управление. Вернулся мрачнее тучи, закрылся на ключ в кабинете.

Подчиненные ждали, как обычно в кино, звука выстрела из-за обитой коричневым дерматином двери, но через час начальник вышел живой и здоровый, только в крепком подпитии, втиснулся за руль милицейского уазика и порулил в сторону конспиративного дома, где уже с полчаса притоптывала ногами в старых сапожках на ледяном ветру Настя, вызванная майорским звонком.

Щетинин снимал стресс яро, как никогда.

Диван скрипел, деревянный подлокотник отчаянно лупил в соседскую стену, то увеличивая, то замедляя частоту ударов – майор никак не мог кончить.

Настя отвернулась в сторону, чтобы не столько закрыться от сивушного перегара, сколько не прикасаться к слюнявым майорским губам, продолжавшим шептать пьяные признания в любви, которыми порядком подуставший Щетинин тщетно старался вызвать оргазм.

О том, что она беременна, Настя узнала от подруги, оказавшейся более подкованной в амурных делах.

Подождала еще какое-то время, чтобы убедиться окончательно.

Убедилась.

Всё, что говорила подруга, совпало.

Словно в омут с головой, с размаху открылась матери, которая только и молвила: "Доигрался. А ведь я предупреждала его, черта рыжего".

Оказалось, майорская жена давно рассказала матери о связи своего благоверного с девчонкой.

Какую карту она хотела тем самым разыграть – осталось тайной.

Скорее всего, сама, будучи слабой на передок, и погуливая на сторону, рассчитывала, что комбинация сложится в её пользу, и постылый, давно переставший интересоваться ею супруг, отправится по этапу за связь с несовершеннолетней далеко и надолго.