Потаенная девушка

– Может, нам лучше вместе погулять на улице? – предлагаю я. – Мия любит бывать на солнце.

– Солнце… Оно слишком яркое… – бормочет мама. Она отрывает руки от клавиатуры. – Ну хорошо.

Кресло-каталка резво катится рядом со мной по коридорам, и вот мы уже на улице. Орущие дети носятся по просторной лужайке, словно возбужденные электроны, в то время как седовласые сморщенные обитатели пансионата сидят четкими группками, подобно атомным ядрам в вакууме. Считается, что общение с детьми благотворно влияет на состояние престарелых, поэтому в «Закате» стараются воссоздать костер, вокруг которого собиралось племя, посредством привезенных на автобусах школьников помладше.

Мама щурится на ярком солнце.

– Мия здесь?

– Мы ее поищем.

Мы вместе окунаемся в шум, ища призрак маминых воспоминаний. Постепенно мама успокаивается и начинает рассказывать о своей жизни.

– Глобальное потепление, вызванное антропогенными факторами, – это реальность, – говорит она. – Однако общественное мнение настроено чересчур оптимистически. Действительность гораздо хуже. Ради наших детей мы должны решить эту проблему сейчас.

Эбби и Томас давно перестали навещать вместе со мной бабушку, которая уже не знает, кто они. И я их не виню. Мама для них такой же чужой человек, как и они для нее. У них нет воспоминаний о том, как она пекла пирожки ленивым летним вечером или позволяла им засидеться допоздна, смотря мультики на планшете. Мама всегда присутствовала в их жизни в лучшем случае отдаленно, что ощущалось преимущественно тогда, когда она оплачивала их обучение в колледже одним чеком. Фея-крестная из сказки – такая же нереальная, как и рассказы о том, что Земля когда-то была обречена.

Маму больше беспокоят будущие поколения, чем ее собственные дети и внуки. Я понимаю, что несправедлива к ней, однако правда часто бывает несправедливой.

– Если не предпринимать никаких мер, в течение столетия бо́льшая часть Юго-Восточной Азии станет непригодной для жизни, – говорит мама. – Рассматривая историю коротких ледниковых периодов и непродолжительных периодов потепления, получаешь историю массовых переселений народов, войн, геноцида. Ты понимаешь?

Прямо перед нами мелькает смеющаяся девочка. Кресло-каталка со скрежетом останавливается. Мимо пробегает ватага детворы, преследующая девочку.

– Богатые страны, внесшие основной вклад в загрязнение окружающей среды, хотят, чтобы бедные страны прекратили развитие и перестали потреблять так много энергии, – продолжает мама. – Они считают справедливым заставить бедных расплачиваться за грехи богатых, не давать тем, у кого кожа темная, догнать тех, у кого кожа светлая.

Мы дошли до самого конца лужайки. Мии нигде нет. Мы разворачиваемся и снова петляем в толпе детей, бегающих, смеющихся, танцующих, кувыркающихся.

– Глупо полагать, что дипломаты найдут какой-то выход. Конфликты неразрешимы, и конечный исход не будет справедливым. Бедные страны не могут прекратить развитие и не должны этого делать, а богатые страны не станут платить. Но есть техническое решение, хитрая уловка. Для этого нужны лишь несколько бесстрашных людей, обладающих возможностью сделать то, что не в силах сделать остальной мир.

У мамы горят глаза. Это ее излюбленная тема – продвигать свой безумный научный ответ.

– Мы должны купить флот реактивных самолетов. Их нужно будет переоборудовать. В международном воздушном пространстве, вне юрисдикции каких-либо государств, эти корабли будут разбрызгивать серную кислоту. Смешавшись с содержащимися в воздухе водяными парами, кислота образует облака из мельчайших частиц сульфатов, преграждающие путь солнечным лучам. – Мама пытается щелкнуть пальцами, однако у нее слишком сильно трясутся руки. – Это будет подобно глобальным вулканическим зимам восьмидесятых годов девятнадцатого века, наступившим после извержения Кракатау[96]. Мы согрели Землю, и мы сможем снова ее охладить.

Руки матери мелькают, создавая образ величайшего инженерного проекта в истории человечества: создание всемирного экрана, приглушающего солнечный свет. Мама не помнит, что ее план успешно осуществлен, что еще несколько десятков лет назад ей удалось убедить таких же сумасшедших, как она, последовать за ней. Она не помнит протесты, осуждения со стороны экологических организаций, взлетающие в воздух по тревоге истребители, тюремное заключение и, наконец, постепенное признание.

– …бедные имеют право потреблять такую же долю земных ресурсов, как и богатые…

Я пытаюсь представить себе, какой она сейчас видит жизнь. Вечная борьба. Борьба, в которой она уже одержала победу.