Потаённые страницы истории западной философии

Более того, если бы придерживался, то такого мыслителя, как «Аристотель», просто не существовало бы. У Аристотеля другое понимание языка; это видно уже по трактату «Категории». Понятно, что другое, но неизвестно какое. М. Хайдеггер, вникая в перипетии интриги, высказался так: «Путь к языку как языку длиннейший из всех, какие можно помыслить» [Хайдеггер, 1993, с. 259]. Надо признать достижения немецкого мыслителя в расчистке завалов на пути к пониманию языка Аристотелем. Чего стоит, например, фраза «дорога говорит; она жила и очеловечилась»! Филологи-переводчики начинают ухмыляться: как может дорога говорить, если у неё нет языка? Конечно, Хайдеггер, увлекаясь самодеятельной этимологией греческих терминов, даёт повод к иронии своей «артистичной герменевтикой», «герменевтическими пьесами» [Т.В. Васильева]. Тем не менее, Хайдеггер точен в выражениях: термин «говорит» надо увязывать с «вещанием»; вещи вещают о себе – такой подход намечен Аристотелем. Присмотримся к биографическим предпосылкам интереса Аристотеля к языку.

Аристотель, младший сын придворного врача Македонии, рано остался без родителей, на попечении старшей сестры, которая уже была замужем. Её муж часто бывал в Афинах и посещал беседы Платона. Дома часто велись разговоры о Платоне, так что Аристотель о философии наслышан был с детства. Имя Демокрита тоже часто упоминалось, поскольку Демокрит дружил с «отцом медицины» Гиппократом, а проживал в Абдере, недалеко от Стагиры, где проживала семья Аристотеля. Отец его был, по-видимому, тоже выдающимся врачом, поскольку получил приглашение в столицу в качестве личного врача царской семьи.

Кем был Аристотель по национальности, вопрос остаётся открытым. А.Ф. Лосев настойчиво утверждал, что он был «чистейшим греком и по отцу и по матери» [Лосев, 2014, с.20], правда, «про-македонски настроенным». Аристотель никогда не скрывал своих македонских симпатий и выполнял поручения македонских правителей. Внешность Аристотеля не была типичной для грека в виду «маленьких глаз», вероятно, глубоко посаженных. Манера одеваться тоже была не греческой: другая прическа, перстни на пальцах, яркие цвета тканей. Дерзкий характер тоже не совсем соответствовал греческим нормам воспитанности, да и всё воспитание несло на себе печать других традиций. Например, безразличие к спорту, неприятие однополых отношений, отсутствие коммерческих интересов.

Македония граничила на юге с Элладой, на востоке с Фракией, а исторически сама была частью Фракии. Балканский регион позднее послужил родиной славянского этногенеза и прославился такими богами как Дионис, Орфей, Арес, Артемида – боги страстного характера. Аристотелю были знакомы дионисические ритуалы, и знакомы такие культовые термины как «энтузиазм» и «катарсис». А.Ф. Лосев аргументировал чистоту «эллинской породы» Аристотеля ссылкой на то, что его предки были с островов Эгейского моря, как будто там не было фракийского населения. Но влияние Фракии распространялось вплоть до Малой Азии; фракийцы жили и на островах, и в Малой Азии, в районе Трои. Во многих поселениях фракийцы говорили по-гречески, как, например, в Абдере, родном городе Демокрита. Городок Стагира вблизи границы Македонии и Фракии Аристотель всю жизнь почитал своей родиной; туда он с сестрой переехал после смерти родителей; в старости завещал родовую усадьбу своей семье. Поэтому когда Аристотеля называют Стагиритом, а он всю сознательную жизнь прожил вне этого ничем не примечательного города, то аллюзия его фракийско-македонского родства всё-таки присутствует.

Об этом могут свидетельствовать и лингвистические факты. «Чистейшие греки» во времена Платона говорили исключительно на местных диалектах греческого языка; Платон как коренной афинянин говорил на аттическом диалекте. Аристотель, двадцать лет общаясь с Платоном и проживая в Афинах, на аттическом диалекте не говорил и не писал. Языком текстов Аристотеля был тот усредненный «литературный» язык, на котором говорят образованные иностранцы. После завоеваний Александра Македонского этот усредненный язык оформился в «койне». Аристотель говорил и писал на диалекте, максимально близком к койне, то есть фактически на македонском диалекте греческого языка. Не отрицая того, что по своей культуре Аристотель был «чистейшим греком», очень полезно иметь в виду его ироничное отношение к «чистейшим грекам по отцу и по матери», включая Платона.