Потаенный дворец

Он отпер массивную дверь. Войдя, они поднялись по широкой каменной лестнице и прошли в заднюю часть дома. Постучавшись, провожатый открыл дверь, пропуская Риву. Она попала в комнату с начищенным до блеска паркетом и кремовыми стенами, на которых висели картины с изображениями диких животных.

– Сэр, мы пришли, – сказал провожатый.

Слова были обращены к сухощавому мужчине, стоявшему у окна спиной к ним. Когда тот повернулся, еще один мужчина, находившийся рядом с дверью, кашлянул. Рива инстинктивно бросила взгляд в его сторону.

– Здравствуйте, мисс Жанвье, – произнес он.

У Ривы душа ушла в пятки. Она узнала этого мужчину с проседью в волосах, опиравшегося на палку. Стэнли Лукас.

– Мы снова встретились, – произнес Лукас, улыбаясь ей. – Как приятно.

– Я думала, вы покинули остров, – сказала Рива, упирая руки в бока.

Лукас подал знак, и те двое вышли, закрыв дверь.

– Да, на время. Теперь вернулся. Думаю, вам известно, что с меня сняли те оскорбительные обвинения в мошенничестве.

– Продажная полиция у вас на содержании?

– Мне нравится ваше чувство юмора, – засмеялся Лукас. – Но перед законом я чист. Если у вас есть доказательства моей вины, излагайте.

Рива глубоко вдохнула, ощутив собственную неуверенность. И вдруг у нее вырвалось:

– Я вас видела.

Взгляд Лукаса метнулся в сторону, словно он не ожидал это услышать.

– Видели меня? – переспросил он.

– С совсем молоденькими девушками. Например, с русской девушкой Аней. – Рива в упор посмотрела на него, потом склонила голову набок и спросила: – Полиция сняла с вас и обвинение в убийстве?

Ее вопрос рассердил Лукаса. Он надул щеки и с неприязнью глянул на нее:

– Похоже, вы склонны к нездоровым фантазиям. В прошлом женщина и не за такие слова могла расстаться с жизнью.

– Вы имеете в виду свою жену?

Его лицо покраснело, затем побагровело.

– Ариадна умерла.

Воцарилось долгое молчание. Лукас повернулся спиной, закурил сигарету. Рива не знала, как ей быть. Уйти? Или все же остаться?

– Вот что я вам скажу. – Лукас вновь повернулся к ней; чувствовалось, он справился с собой. – Как и вы, я сделал Мальту своим домом. Я коллекционер.

– Коллекционер?

– Произведений искусства.

«И людей», – подумала Рива.

Он вяло махнул на застекленный шкаф позади письменного стола. Полки шкафа были плотно уставлены разными вещицами.

Рива присмотрелась, и у нее сжалось сердце. На одной из полок она увидела несколько деревянных кукол. Это были старинные русские матрешки, когда-то принадлежавшие Ане.

В голове Ривы зазвенел голос девушки: «Это матрешки. Мама и дочка, а у дочки – своя. Много. Одна в другой. Это жизнь».

Рива смотрела на самую большую матрешку – женщину с черным петухом в руках. Желтые и розовые тона немного выцвели. Ее замутило.

– Насколько я понимаю, вас интересует расследование по поводу шокирующих и голословных утверждений ряда газет о торговле живым товаром, – продолжал Лукас.

Рива почти его не слушала. В голове крутилась только одна мысль: «Надо убираться отсюда, и побыстрее».

– Да, конечно, – ответила она, слыша дрожь в своем голосе. – Если они подтвердятся, это просто чудовищно.

– И естественно, вы бы хотели узнать правду. Но и для всех мальтийцев, и для английского правительства крайне важно, чтобы это расследование было проведено как можно быстрее и беспристрастнее.

– Разумеется, – пробормотала Рива, чувствуя участившееся сердцебиение.

– В сложившихся условиях с вашей стороны было бы разумно отойти в сторону и не делать попыток замедлить процесс.

– Разумно?

– Вы девушка привлекательная. И вы знаете…

Ей стало душно в этой заставленной мебелью, пропахшей табаком комнате. Кожа покрылась пупырышками, но Рива не дрогнула.

– Мистер Лукас, я не поддаюсь на угрозы.

– Это не угроза. Считайте меня доброжелателем. Во все это вовлечены теневые и весьма опасные фигуры. Мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали. Оставьте расследование заботам полиции. Они хорошо справятся с работой. Насколько я понимаю, результаты расследования будут обнародованы в феврале. Не так уж долго и ждать.

– Какова ваша роль во всем этом? – осмелев, спросила Рива, сознавая, что второго шанса у нее не будет.

Лукас нахмурился, поднял руки и пожал плечами, разыгрывая удивление:

– У меня нет никакой роли, но есть деловые интересы. Мы строим сеть отелей. Рестораны, казино, теннисные корты, плавательные бассейны. Думаю, вы улавливаете смысл. После ухода военных нашим будущим станет туризм. Все мы хотим поскорее стереть нынешнее грязное пятно с репутации Мальты.

Лукас был опасен, однако Рива с нескрываемым презрением бросила ему:

– И вы тот, кто это осуществит.

– Будь вам знакома бедность – настоящая бедность, – вы бы поняли. Я не позволю вам рушить то, что я построил.

– Бедность? О чем таком вы говорите?

Лукас мотнул головой, явно рассерженный ее недоверием:

– По происхождению я венгр. Родился в семье бедняков. Мои родители умерли от испанки… и я оказался бездомным сиротой.

На мгновение Рива прониклась к нему почти что сочувствием.

– Я считала вас чистокровным англичанином.

– Обстоятельства вынуждают, – холодно улыбнулся он.

– И как же вас звали?

– Лукач. Золтан Лукач.