Потерянная

– Столько нового о вас, то есть, о тебе, узнала! Я всегда мечтала на сноуборде покататься, но в нашем городе негде, а больше нигде не доводилось.

– А я на роликах, только тоже не довелось, – Громов облизал ложку и положил в раковину.

– Отлично, тогда я буду учить тебя кататься на роликах, а ты меня на сноуборде.

Мы оба соглашаемся, хотя понимаем, что этого не будет.

– Макароны по-флотски, отказы не принимаются, – объявляет Илья и начинает раскладывать на тарелки.

– Только немного, ладно?

– Если не понравится, заставлять давиться не буду, – смеется он. – Но я надеюсь, что ты оценишь.

Я откладываю свой рисунок и пробую стряпню. Мой желудок ликует от этой вкуснятины, потому что давно не ел домашней еды.

– Очень вкусно! Прямо третья профессия – повар.

– Ну уж нет, поваром я быть не хочу. Что ты нарисовала?

– Несложно догадаться, – я смотрю в его глаза и ухмыляюсь.

– Меня? Покажешь?

– Да, в принципе он готов. Это же скорее набросок. Я могу сделать портрет, но для этого понадобится больше времени.

Громов поворачивает рисунок и округляет глаза.

– Здорово! Это уже как портрет. У тебя действительно талант.

– Да ну, скажете. Если нравится – забирайте. Делайте с ним всё, что хотите, – я вырываю листок и протягиваю лист.

– Спасибо, Лера.

Я даже немного возгордилась, что ему понравился мой рисуночек. Честно говоря, мне самой понравился, но не столько рисунок, сколько ракурс: его улыбка и спина…эх, мне кажется я очарована.

20

А твоего солнца хватит

на десять Африк.

А твоего холода –

на несколько Антарктид…

Роберт Рождественский

После ужина, я вызываюсь мыть посуду, потому что мне и так неловко. И после некоторых уговоров, я все-таки добиваюсь своего.

– Впереди выходные. Как вечер проводить будем? – спрашивает меня Громов, открывая дверь лоджии.

– Эм…, – я не знаю, что ответить.

– Давай посмотрим какой-нибудь фильм?

– А если ты мне попозируешь, я могу нарисовать полноценный портрет (по крайней мере, в рамках моих умений).

– Буду рад. Тогда давай просто включим телевизор.

Мы переходим из кухни в его гостиную, где он устраивается на диване, а я в кресле. Я настаиваю, чтобы он не подсматривал, пока я не закончу. Не знаю почему, но терпеть не могу, когда видят мою работу незаконченной.

– Смотри-ка, идет фильм «Молчание ягнят» – оставить? Кажется не так давно.

– А может посмотрим что есть еще? Как-то сейчас не хочется его смотреть. Не то время суток, – я улыбаюсь.

– Нравятся страшилки на ночь? Сейчас уже и не день.

– Дальше, – голосую я и продолжаю рисовать.

– Окей, сейчас я посмотрю программу в интернете.

Я намечаю очертания правого глаза, когда Илья восклицает:

– Итак, Лер, из того, что можно глянуть есть: «Один день», «Терминатор 2», «Красотка», «У холмов есть глаза» и…

– Давайте «Красотку». Хотя вы наверняка уже смотрели ее.

– Нет, только слышал.

– Вот и я только слышала, а так и не смотрела. Правда может он больше для девушек? Выбирай сам.

– Говорят, это уже классика, так что нет никаких ограничений по полу. Через десять минут начнется. Надо найти канал.

– Ты не возражаешь, если я надену более удобную одежду? Пока фильм не начался, – застает меня врасплох Громов.

– Конечно нет.

– Я быстро.

Во время его похода в спальню, я продолжаю рисовать портрет по памяти. Собственно, его лицо я помню хорошо.

– Это не повлияет на твой рисунок? – Илья возвращается в комнату в тех светлых домашних штанах и синей футболке с каким-то геометрическим рисунком. Блин, он даже дома одевается элегантно. Простая одежда – а чертовски ему идет.

– Нет, я же не позу твою рисую, – смеюсь я. – Кстати можно мне тоже надеть футболку? А то в кофте сидеть уже жарко.

– Конечно. Тебе найти какую-нибудь футболку?

– Не надо, у меня есть с собой, – как-то я засмущалась. – Я же из города уехать собиралась.

– Тогда беги быстрей переодевайся, а то фильм сейчас начнется.

Я решила переодеться в ванной. Мне действительно было уже жарко сидеть в кофте. У меня была с собой черная футболка с надписью «Supernatural» и крыльями (Кастиэля) – моя любимая. Перед зеркалом я причесываюсь и оглядываю глаза в поисках осыпавшейся туши. Хорошо, что я подвела глаза серым карандашом – он не стирается и не смазывается. Окинув себя еще раз взглядом, иду назад к Громову.

– Я не пропустила начало?

– Только начинается, ничего важного не пропустила. Хмм…что за надпись?

– Это «Сверхъестественное» – мой любимый сериал.

Илья Валерьевич ухмыляется и откидывается на спинку дивана.

– Получается, что ты не смотришь фильм, а только рисуешь меня. Забей на рисунок и пошли смотреть, – выдает Громов спустя около получаса «Красотки».

– Не-ет, я иногда смотрю на экран, но зато слушаю. Я хочу закончить его, правда.

– Сколько времени тебе надо, чтобы полностью нарисовать портрет?

– Ну…когда как, часа три-четыре.

– Фильм идет два часа. Давай хотя бы второй фильм мы посмотрим вместе, а то мне уже неловко.

– Ладно, договорились. – улыбаюсь я, зарисовывая его легкую щетину.