Потерянная армия: Записки полковника Генштаба

О том, как Язов оказался в команде лжепутчистов, написано уже очень много. Есть очень разные мнения. Но у меня всегда вызывала наибольшее доверие точка зрения генерала Леонида Ивашова, работавшего рядом с Язовым в качестве начальника Управления делами МО (сейчас Леонид Григорьевич возглавляет Главное управление международного военного сотрудничества МО). Пожалуй, мало кто еще у нас в Минобороны знал о маршале такие детали, которые до сих пор известны лишь считанным людям. Ивашов — один из них.

Ивашов в августе 1991-го очень прочно контактировал с министром обороны. Вот как он обосновывает главную причину, приведшую Язова в команду ГКЧП:

«…Разочарование… Пожалуй, так следует определить главную причину, заставившую министра обороны, уставника до мозга костей, выступить против Верховного главнокомандующего. Разочарование в самом Горбачеве и в той линии, которую он вел и которая, по мнению Д.Т. Язова, провозглашенным некогда целям перестройки уже не соответствовала».

А вот как сам Язов отвечал на этот же вопрос на допросе в тюрьме:

«…Жизненный уровень нашего народа упал, рухнула экономика, все больше обострялись национальные конфликты… В известных кругах нашего партийного руководства начались дискуссии. Постепенно вызревала мысль, что Горбачев, собственно говоря, исчерпал себя в качестве активного государственного деятеля… Он и его правительство практически не занимались проблемами внутри страны».

АВАНТЮРА

О том, что между Горбачевым и Язовым начинает потихоньку зреть размолвка, в Министерстве обороны поговаривали еще в конце 1989 года. Было это связано, в частности, и с проблемами вывода наших войск из-за границы. А точнее — с их сроками. Интересы Горбачева, Министерства иностранных дел и Язова тут явно не совпадали. Горбачев из кожи вон лез, чтобы предстать пред человечеством в облике всепланетного миротворца, президента новой генерации, который решительно отказывается от старых догм советской военной политики за рубежом.

И чем чаще Горбачев заводил разговоры в Кремле о необходимости начинать «вытягивать» наши войска из Европы, тем больше болела голова у министра обороны. Не только Язову — всем нам было неприятно думать о том, что вывод войск, по сути, означает ослабление наших стратегических военных позиций не только в Европе, но и в мире. Хотя в общем-то было понятно, что дислокация наших войск в чужих странах уже политический рудимент.

Было абсолютно ясно, что выводить войска все равно когда-то придется. Другой вопрос — как и в какие сроки. Горбачев тут явно и скрыто толкал Язова в затылок. И торопил. Страшно торопил.

Язов противился такой авантюрной спешности и поручил оперативникам просчитать, в течение какого срока мы могли бы толково, без суеты и паники вывести свои дивизии из Чехословакии и Венгрии на заранее подготовленную базу.

Оперативники доложили: в лучшем случае пять, а в худшем случае — четыре года. Были учтены при этом буквально все факторы: объемы финансов, строительные мощности, количество бесквартирных, темпы возведения жилья, имеющаяся инфраструктура и т. д. Горбачев, рассказывали, в ответ на эту информацию лишь недовольно хмыкнул. В то время Язов еще не знал, что Горбачев за него уже все давно решил…

Я сам убедился в этом, когда в 1990 году находился в командировке в Венгрии. Один из высокопоставленных генералов штаба Южной группы войск рассказал мне о таком случае.

Зимой 1990 года в Будапешт из Москвы прибыла большая группа дипломатов и военных, чтобы обсудить с венграми сроки вывода наших войск. Утром зашли в зал для переговоров, сели, ждут. Венгерская группа почему-то задерживалась, что можно было расценить как неуважение. Появились венгры аж через 30 минут и, даже забыв извиниться, радостно сообщили — МИД их страны получил сообщение из Москвы, что советские войска будут выведены… в течение года. С Горбачевым согласовано. Наши военные потеряли дар речи.

Представитель командования ЮГВ бросился к телефону и стал звонить в МИД СССР. Там посоветовали успокоиться и ждать приезда заместителя министра иностранных дел Абои-мова. Он прибыл вскоре и «дал команду» за одну ночь согласовать с венграми все позиции. Язова бросили на камни. Ему лредстояло решить нерешаемую задачу — в течение года дать крышу над головой почти 35 тысячам бесквартирных офицеров и прапорщиков, почти 140 тысячам солдат и сержантов. А ведь и без них на территории СССР в жилье нуждалось ровно столько же военных «бомжей».

Организовав эту авантюру, Горбачев нанес сильный удар в спину Язову. Министр обороны был вынужден просить у Президента СССР реальной помощи. И не получил ее.

А в войсках бездомные офицеры и их семьи вовсю проклинали министра обороны за то, что не смог защитить их от «нового мышления» Горбачева, и даже обвиняли его в трусости.

Язов, конечно, не заслуживал этих упреков. И уже тогда все громче начинал скрипеть зубами. Его можно было понять. Позорное бегство советских войск из Европы бесило старого фронтовика. Он был приучен даже отступать с достоинством.