Потерянная армия: Записки полковника Генштаба

Но я преклонялся перед маршалом за то, что он пошел на судебный эшафот по-офицерски достойно. В ходе допросов даже те следователи, которые явно «шили» ему очень крутые статьи Уголовного кодекса, намекали бывшему министру, что можно «поделиться» ими с подчиненными и скостить срок. Он взял всю вину на себя…

Он не стал юродствовать перед победителями, унизительно пытаясь вымолить снисхождение и прощение.

Его последний бой за Союз был проигран.

ФАВОРИТ

Еще когда Михаил Горбачев возвратился из свой поездки по Дальнему Востоку, он привез оттуда восхищенные отклики о командующем войсками ДальВО генерале Дмитрии Язове. Уже тогда в Министерстве обороны наиболее прозорливые карьеристы предрекали, что ждет его головокружительная карьера. И не ошиблись.

Уже вскоре Язов оказался в должности начальника Главного управления кадров Минобороны, и все понимали, «чьих рук это дело». Горбачев неспешно выращивал «своего» телохранителя. Приземление Матиаса Руста на Красную площадь дало Горбачеву повод сместить некоторых спящих на должностях высших генералов и поднять Язова на пик военной власти. Он стал министром обороны. Наша закаленная в кадровых интригах и ревнивая министерская генеральская элита тихо проглотила это назначение.

Еще до приезда Язова в Москву в арбатских кабинетах ходило много разговоров о его поведении в роли командующего войсками Среднеазиатского, а затем Дальневосточного военных округов. Чаще всего говорили о начальственных бзиках. То Язов чуть ли не вышиб ногой дверь в бытовке одной из казарм, потому что она оказалась не так опечатанной, то в сорокаградусную жару приказал сопровождавшим его в инспекторской поездке офицерам надеть шерстяные кителя, а сам при этом оставался в рубашке с короткими рукавами.

Подобные штучки генералы и офицеры стали наблюдать уже с первых дней пребывания Язова на Арбате. Меня сильнее всего задело «рубашечное дело». В то лето в Москве стояла дикая жара. И все офицеры роптали, что приходится ходить в рубашках с галстуками. А многие стали носить с короткими рукавами без галстука — в то время они уже разрешались. Язов приказал вылавливать и строго наказывать таких. «Комсомольская правда» жестоко раскритиковала Язова, опубликовав заметку «Приказано потеть».

Когда над твоим командиром кто-то публично изгаляется или посмеивается, служить под его началом становится неудобно. Однако многие у нас на Арбате считали некрасящие маршала выходки пустяками и говорили, что для нас гораздо важнее то, как руководит Вооруженными Силами министр, как у него складываются отношения с президентом, с председателем правительства.

Наверное, нет такого министерства, в котором бы равнодушно относились к пикантной информации, касающейся шефа. Минобороны — не исключение. Здесь тоже любят посудачить, когда до ушей долетают интригующие детали поведения министра.

Язов умел работать по 20 часов в сутки. Усталость изматывала его, и он частенько срывал нервное напряжение на подчиненных. С таким стилем поведения шефа многие у нас на Арбате постепенно стали свыкаться. У Язова часто не было времени ответить на письма от близких родных. Иногда случалось, что помощник докладывал ему содержание этих писем в машине по дороге в аэропорт. Случалось, что тот же помощник набрасывал министру «проект ответа» на письма родне и маршал затем лишь подписывал машинописный вариант…

А стоило Язову побывать с визитом в США, и оттуда раньше его самолета прилетели к нам вести о том, как министр реагировал на знакомство с американской армией.

Когда, например, он узнал о размерах жалованья американских военнослужащих, то бросил свою знаменитую реплику:

— Мне бы получку американского солдата.

В то время рядовой армии США получал от 700 до 2000 долларов в месяц, а министр обороны СССР — менее 2 тысяч рублей…

Язов еще был в США, а по кабинетам Министерства обороны уже пересказывали детали его разговора с командующим Воздушно-десантными войсками генерал-лейтенантом Владиславом Ачаловым сразу после завершения показного учения 82-й воздушно-десантной дивизии США.

Американцы на этих учения выложились в доску и с гордым превосходством поглядывали на «русского медведя» в маршальских погонах. Язов спросил у Ачалова:

— Ну как оцениваешь американскую десантуру?

— Дмитрий Тимофеевич, за такую подготовку и показ учения вы бы мгновенно сняли меня с должности!

Язов довольно улыбнулся.

Уж он-то знал, на что способен Ачалов…

РАЗОЧАРОВАНИЕ

В первой половине 1991 года дела в стране становились все хуже, армия роптала все громче и печать все чаще муссировала вопрос о возможности военного путча. Советские и иностранные корреспонденты часто донимали этим вопросом и Язова. Однажды задала маршалу такой вопрос и итальянская газета «Джорно». Он ответил твердо и однозначно:

— Предположение об угрозе военного переворота силами армии — надуманное и лишено всяких оснований.