Потерянная наследница

Сквозь кольцо зевак рыцарь с трудом протиснулся в первые ряды, и его глазам предстало захватывающее действо. Атлетически сложенный парень играючи жонглировал увесистыми булавами, каждая из которых весила, наверное, не менее десяти ливров16. Поразив публику своим мастерством, здоровяк отложил тяжёлый снаряд и, подхватив подкову, разогнул её, будто в его руки попал ивовый прутик. Поражаясь силе циркача, публика одобрительно гудела, и Ландари вместе со всеми от души ему аплодировал. Закончив выступление, здоровяк поклонился и скрылся за пологом повозки.

Неожиданно граф понял, что это именно тот фургон, который мешал ему на подъезде к городу. Интерес Ландари к представлению значительно возрос, и, непонятно отчего разволновавшись, он с нетерпением ждал следующего номера. На смену силачу выскочили близнецы и под переливы флейты и ритм бубна парни взялись исполнять акробатические трюки. Они так ловко кувыркались и подбрасывали друг друга, что публика только диву давалась и ахала от каждого умопомрачительного сальто или сложной стойки на руках. Но теперь рыцарь почти не следил за представлением, всё его внимание переключилось на музыкантов. Рядом с играющим на флейте стариком, в котором Ландари сразу узнал нерасторопного возницу, стояла Тассия. Одетая в красное платье она задорно била в бубен, а её лицо озаряла ослепительная улыбка. При всей своей незатейливой простоте девушка была безумно хороша, и сколько граф не пытался следить за ловкостью близнецов, его глаза, не желая слушаться, всё время пялились на циркачку.

Когда все решили, что представление закончено, Тассия передала бубен одному из близнецов и сама вышла в центр круга. Вокруг неё расставили горящие свечи, и, выхватив из-за пояса кнут, девушка пустилась в пляс. Длинный хвост плети вихрем вращался вокруг неё, стрелой взлетал к почерневшему небу, змеёй извивался под ногами. Казалось, ещё немного – и плеть ужалит свою хозяйку, но всякий раз гибким движением или изящным прыжком она избегала укуса хлыста, и танец продолжался. Публика зачаровано следила за циркачкой, в её движениях было столько страсти и жизни, что даже самые тусклые глаза разгорались восторгом. На мгновение Тассия остановилась, и воздух прорезал звонкий щелчок кнута. В тот же миг пламя одной из свечи погасло, при том, что сама свеча осталась стоять на месте. Вздох восхищения прошелестел над ареной, а танцовщица вновь пустилась по кругу. Плеть, выписывая немыслимые узоры, заворачивалась кольцами и вздымалась волнами, и никто не мог предугадать, какую свечу она погасит следующей. Свист хлыста сливался с одобрительными возгласами зрителей, а девушка, порхая по арене, напоминала невесомого мотылька.

Не спуская с Тассии горячего взора, Ландари жадно ловил каждое её движение. Блеск синих глаз завораживал графа, улыбка алых губ манила, а ловкость девичьего тела будоражила кровь. Восхитительные ножки, время от времени выглядывая из-под красной юбки, заставляли сердце учащённо биться, и рыцарь забывал, как дышать. По его жилам разливалось томительное тепло, и поглощённый удивительным танцем Ландари не замечал ничего вокруг.

Загасив последнюю свечу, Тассия выполнила заключительное «па» и поклонилась.

Над площадью разнёсся ликующий рёв, и пока восторги публики оставались горячи, циркачка поспешила собрать вещественное подтверждение своего таланта. Подхватив бубен, девушка направилась вдоль рядов зевак, награждая каждого щедрого дарителя ослепительной улыбкой. Возможно, именно эта улыбка и заставляла горожан охотно развязывать кошельки, по крайней мере, мужскую часть зрителей.

Дожидаясь, когда Тассия подойдёт к нему, граф выудил из кармана серебряную монету, как вдруг услышал над ухом знакомый голос.

– Вот ты где! Я всю округу обыскал, а ты, оказывается, на фигляров пялишься, – проговорил маркиз Асти и, взглянув на циркачку, понимающе хмыкнул. – Хотя… – он расплылся в язвительной улыбке. – Соглашусь, эта плебейка довольно привлекательна, – Эрвин лукаво взглянул на кузена и засмеялся. – Похоже, ты предпочитаешь объятия площадной плясуньи принцессе?

– Та девица, что нам представили, не принцесса, – фыркнул граф Сполетто. – И зовут её Адальгиса.

– Ты прав. Тебе не придётся жениться на той красотке, – согласился маркиз и показательно вздохнул. – Доблестный командор вывел синьора Дертоны на чистую воду. Медальон оказался поддельным. На его обратной стороне этот глупец заказал выгравировать корону.

– И что теперь грозит обманщику? – Ландари с интересом взглянул на кузена. – Синьору всыплют пятьдесят палок, а девицу отправят в монастырь?

– Командор именно это и собирался сделать, – насмешливо скривился Эрвин. – Но признав вину, синьор предложил заплатить за прегрешение золотом. Разумеется, вместо того, чтобы наслаждаться истязанием тщеславного отца, Герхард решил пополнить казну короля.

– Более чем разумное решение, – согласился граф Сполетто.

Тассия, между тем, подошла к благородным кузенам. Взглянув на Ландари, она его тут же узнала, и её губы искривились в насмешливой улыбке: