Потерянная земля

Взгляд упал на смутно различимый в ночных сумерках лом. Самое то оружие против «шмайссера». Нам, татарам, по… рука легла на что-то знакомое — оброненный фонарик. Вадик щелкнул кнопкой — нет, не разбит, просто выключен… и когда успел? Вадик сунул его в карман. Все, пьянству — бой!..

Во всем теле отзывалась противная слабость. «Ахтунг, партизанен!..» Придурок чертов! Замочили бы ни за грош, хорошо — вовремя схудилось…

Вадик отбросил окурок, рассыпавшийся искрами на уцелевшем пятачке асфальта. Красиво…

Зря он вспоминал про фашистов, ох, зря… сам накаркал…

Из-за угла ДК строевым шагом вышел патруль.

Бог знает, что им понадобилось на пятачке — но шли солдаты целеустремленно, и заметив человека синхронно вскинули автоматы… Вадик и сам от себя не ожидал такой прыти — он успел юркнуть в дверь прежде, чем солдаты открыли огонь, куда только подевалась давешняя слабость!.. очередь лишь осыпала его штукатуркой, отбитой от откоса двери. На улице раздался топот.

Дверь не закрылась — помешал лежащий на пороге лом. Дробный грохот сапог по растрескавшемуся асфальту звучал уже совсем рядом. Вадик нашарил под ногами торчащую из-под двери железяку, дернул со всей силы на себя — и лом загрохотал по деревянному полу за его спиной. Где эта чертова щеколда?!!

Он зашарил во мраке руками.

Дверь сотряс удар.

Вот она! Черт, какая тугая… через секунду они сообразят, что дверь открывается наружу…

Ржавая щеколда встала в паз — и сразу же дверь дернулась. Успел…

Темнота душила, вливалась в уши и ноздри, связывала как патока… Вадик нашарил в кармане фонарик, выдернул, зажег…

Мрак метнулся вглубь коридора. Слава богу… Вадик прислонился взмокшей спиной к стене, светя дрожащим лучом на входную дверь. Он задыхался от избытка адреналина, сердце пыталось проломить ребра изнутри. Дверь дернулась еще раз, едва заметно — это была сестра парадной, такая же массивная. Какого хрена, они же не могут войти в освященное здание…

И только тут Вадик сообразил, что батюшку они с Русланом не видели — и был ли он вообще — непонятно. За дверью раздались отрывистые, лающие команды.

«А на месте их командира я отдал бы приказ идти через окна… или…»

Вадик метнулся в сторону, бросился на пол — и снова едва успел, за дверью загрохотали автоматы. Пули прошивали толстое дерево насквозь, летела щепа и штукатурка от стены, у которой секунду назад он стоял, искрила и судорожно била при попаданиях массивная щеколда, все сильнее отходя от двери.

«Они сейчас войдут»…

По коридору расселось клубящееся облако пыли, стал виден луч фонаря, который снова не разбился. Убедившись, что в него не попадут, Вадик подскочил с грязного пола, схватил фонарь и не чувствуя ног кинулся по коридору.

«Они сейчас войдут… Руслан!!!»

Вадик подскочил к двери с облупившейся табличкой «Гримерная», задергался в дверь — но вспомнил, что сам умудрился закрыть ее ключом. Где ключи?!! А, нафиг!.. Он саданул в дверь плечом — но только отшиб его. «Черт!!!»

Вадик отступил на шаг и ударил ногой рядом с замочной скважиной.

Автоматы на улице смолкли, упали на землю четыре пустых рожка; в наступившей тишине дверь гримерки оглушительно грохнула в стену. Руслан сидел на прежнем месте за столом — и смотрел на Вадика обалдевшими глазами.

— Что…

— Тихо, здесь немцы, уходим! — до парня, слава богу, дошло с первого раза. Они вышли в пахнущий мелом коридор — и сразу же раздался грохот и лязг падающего на пол металла…

Щеколда. Скрипнула измочаленная дверь…

А затем что-то сухо прокатилось по полу — в обе стороны от кишки коридорчика, ведущего к входной двери. Что-то небольшое.

— Давай быстро!.. — Вадик (он как-то очень быстро и незаметно протрезвел) швырнул Руслана за поворот коридора, к лестнице, ведущей на сцену, прыгнул сам…

Синхронно грохнули гранаты — словно кто-то дал Вадику по ушам доской — и остался лишь заунывный звон в ушах, через который не пробивалось не единого звука.

— Они…  — Руслан зажал ему рот, показывая — «тихо». Вадик осветил дверь, стараясь запомнить расположение замка и выключил фонарь.

Солдаты вломились в коридор, повинуясь приказу командира, разделились. Двое отправились в противоположный конец коридора, двое — в ту сторону, где в темноте на металлических ступенях притаились беспомощные беглецы. По стене метались желтые отблески их фонарей.

Ключи Вадик нашел быстро. Прикусил ремешок фонарика, наощупь попробовал один, другой — руки тряслись от контузии и перепоя. Глухота помогала, он не слышал, как солдаты выбивали двери кабинетов, приближаясь к ним. Что-то в одном из кабинетов показалось им подозрительным — и грохнула очередь.

Они шли убивать.

А нужного ключа не было — как ни крути, они все же были посторонними, которым доступ во многие помещения клуба был заказан.

Ударила в стену еще одна дверь — уже совсем рядом.

Вадик зажег свет, выпрямился и пнул в филенку двери. Сухие ветхие доски с грохотом посыпались внутрь, на сцену. Еще удар…

— Da sind sie![18] — здоровенный рыжий немец выскочил из-за угла и вскинул автомат. Вадика спасло то, что фашиста ослепил его фонарь, тот не стал сразу палить, пытаясь убрать голову от света.