Потерянное поколение

девушке за то, что она, сама того не ведая, ( или ведая?), нарушила, впрочем ни разу не высказанное вслух, условие; на рыбалку без девчат! А ведь именно он, почему-то, считался главным приверженцем этого. Вот и старался, показав досель немыслимое от него красноречие. Задачка-то, не из простых, вроде как и показать, что рад, нельзя, (авторитет!), и Тамару, упаси бог, обидеть…

Вторая причина, наиважнейшая, это Светка. Чего только не делал парень, чтобы привлечь внимание этой ветреной, по его мнению, девицы. Даже петь по французски научился, и все прахом. Какое-то ледяное равнодушие. «Может, она вообще парней не любит?»– Терялся в догадках парень. Так нет, с другими кокетничает, еще как, кокетничает. Вот и надеялся, может на рыбалке что- нибудь сдвинется. «Чертова кукла! Вылупит шары свои зеленые! И как это меня угораздило?» Леший никак не мог понять, как умудрился влюбиться в эту особу? Ведь надо же, а? Всю жизнь на глазах, девка как девка, противная даже, и на тебе!

Закончив восемь классов, Леший поступил в железнодорожное училище, и как-то так получалось, если и встречались со Светкой, то так, мимоходом, привет, привет. Учились в параллельных классах, он в «А», Светка в «Б». Из-за значительного оттока учеников, «А» и «Б» соединили, получился просто девятый класс, без всяких букв. На минувший Международный Женский День, бывшие одноклассницы Лешего, пригласили парня на вечеринку, проводимую всем, уже десятым классом, на дому у Паши Гурина, приятеля Лешего. Пригласили уже не как бывшего одноклассника, а как музыканта, то есть без денежного взноса. Почти два года порознь, срок не малый. На вечеринке и прозрел, неожиданно.

Светка, энергично жестикулируя, пытаясь перекричать многоголосый гомон, что-то втолковывала собравшимся у кухонного стола девчатам. Девушка обернулась на шум двери, вход в отапливаемую часть дома, как во многих домах Сибири, с кухни.

– О Леший, привет!– И, не дожидаясь ответа, вернулась к прежней теме,– я же вам говорю…

Чего она там говорит, Леший не слышал. С восхищенным удивлением изучал фигурку девушки. Особое умиление у парня, вызвали Светкины ножки. Маленькие ступни, такие узенькие, изящные голени формой в виде лодочек, плавно уплывающие под удлиненный, ниже колен, подол темно-зеленого платья. Да еще, и черные нейлоновые колготки! – «Вот это ножки!»

По глубокому убеждению Лешего, обладательница таких ножек, должна быть натурой хрупкой, нежной, постоянно нуждающейся в защите, опеке и прочее- прочее. Какие-то благородные чувства охватили парня, уже готового в огонь и в воду и… Неувязка! При всем своем богатом воображении Леший так и не смог представить, как и в каком случае, Светке потребуется опека? Разве что, при ядерном взрыве? И то вряд ли. Там уже ничего не нужно. В общем, абсурд какой-то.

Дикий, многоголосый рев, неожиданно разорвавший рассветную тишину, вспугнул сон девушки. Резко, как кошка, вскочив, Тамара бессмысленным, со сна взором, уставилась куда-то в одну точку.

– Не бойся Том.– Сквозь пелену пробуждающегося сознания вплыл знакомый голос.– Все нормально, не бойся.

– Угу,– девушка, как ребенок, потерла кулачками глаза,-что это?

– Проснулась?– Санька участливо приобнял девичьи плечи.

– Угу,– прикрыв рот ладонью девушка зевнула,– что это?

Санька вкратце рассказал о традиции.

– Пойдем,– Тамара окончательно проснулась,– тоже хочу! Почему не разбудил?

– Том, они голые, без трусов.

– Тоже традиция?

– И традиция, да и так, утром холодно, а еще если трусы мокрые, вообще атас. Да и нашеркать можно…

–Поняла!– Быстро, опасаясь подробностей, чего там можно нашеркать, согласилась Тамара.-А ты?

– Я с тобой.– Парень скрытно бросил взгляд в сторону купающихся.

– Саш иди к ним.

– А ты?

– Иди уже!– чуть ли не приказала девушка. Повторять не пришлось, улетел пулей!

Спустившись к парившей речке, Тамара потрогала воду, удивилась,– « Какая

теплая!»

Сняв спортивные брючки, вошла в реку, постояла, с наслаждением ощущая, как течение гладит ноги, прислушалась к крикам парней, различила крик Саньки.– «Мой». Даже не заметила, что впервые, «Мой».

Вдруг, бегом вернулась на берег, быстренько скинула курточку, майку, помедлив, и купальник, с легким вскриком,– «и я с тобой!»– кинулась в воду. Что ж, коль традиция.

14

– Правильно дочка, не пущай ее, с этим охламоном, беда одна,– послышался со спины голос,– пущай уж лучше под замком посидит.

– Вы о чем, Катерина Ивановна?– Закрыв замок, Фаина обернулась к соседке.

– Не величай меня, не люблю! Баба Катя я,-бабка кивнула на дверь в дом,– уж лучше под замком, а то он до греха доведет.

– Да о чем вы?

– Дак о Томе, дочке твоей,– прекрасно зная, что Тамары нет в доме, бабка клонила свое,-пусть уж лучше под замком.

– Тамары нет дома.– Холодно ответила женщина. Сама мысль, запереть дочь, показалась ей неприятной, даже дикой. – И почему я ее должна запирать?

– Ты дочка держи ее от Саньки подальше, по нему охламону тюрьма плачет. Хоть это и не мое дело…

– Верно не ваше,– перебила Фаина,– извините, я спешу на работу.

– Ох ох,– вдогонку пробубнила старуха,– какие обидимшись.