Потерянные души Уиллоубрука

— Хм, в последний раз меня осматривали, когда Марла сломала мне руку. Думается, года полтора назад. — Она обеспокоенно покосилась на Сейдж: — Ты уверена, что с тобой за это время ничего не учудили? Похоже, ты вообще все забыла.

Водянистая овсянка забродила в желудке Сейдж.

— Ты хочешь сказать, что врачи не собирают анамнез пациентов, не проверяют регулярно их самочувствие?

— Я не знаю, что за ана… ну, это самое. Не знаю, что это такое.

— Анамнез — это когда проверяют твою историю болезни и выясняют условия жизни. А потом врачи смотрят, стало тебе лучше или хуже.

— A-а, ну так они давно сказали, что мне лучше никогда не станет.

Прикрыв глаза, Сейдж стала глубоко и размеренно дышать, пытаясь заглушить панику.

— Тебе плохо? — встревожилась Тина. — Вид у тебя не очень.

Сейдж открыла глаза и внимательно посмотрела на Тину, в очередной раз удивившись, как той удалось так долго оставаться в своем уме. Сама она не успела пробыть взаперти и суток, но уже опасалась потерять рассудок.

— Все хорошо, — ответила она дрожащим голосом. — Все будет хорошо. — И в третий раз повторила, подавляя нарастающую тревогу: — У меня все хорошо.

Покормив тех, кому требовалась помощь, — с завтраком управились за десять минут, — санитары собрали оставшиеся миски и стаканчики, погрузили их на тележки и покинули дневной зал. Уэйн запер за ними дверь, уселся в кабинке и снова закурил. Приправленный лекарствами апельсиновый сок, казалось, начал действовать, умерив истерию обитательниц, притупляя ярость в их голосах и хаотичные движения. Пациентки уже не выли, а постанывали; не кричали, а тихо плакали; не дрались с другими, а лишь подергивались и таскали за волосы самих себя или колотили кулаками себе по голове, животу и ногам. Даже Тина уселась на треснувший пластиковый стул рядом с Сейдж, продолжая крутить волосы в пальцах.

Сейдж очень не хотелось разговаривать с Уэйном, но выбора не оставалось: нужно было выяснить, что ему известно о ее сестре. Может быть, услышав, как она говорит, он поймет, что она не Розмари. Она встала и направилась к кабинке, зигзагами пробираясь через волнующееся море обитательниц, обходя лужи мочи, кучки фекалий и овсянки на полу.

Не успела она дойти до середины зала, как навстречу ей шагнула девушка в грязном желтом платье, опустошенными глазами разглядывая ее лицо. С виду ома была старше Сейдж года на два, может быть, чуть больше, с безжизненными каштановыми волосами, прыщеватым лбом и с марлевой повязкой на руке. Сейдж испуганно застыла на месте, узнав Норму — ту самую, что поранила запястье разбитым стулом.

— Где ты была, Розмари? — спросила Норма. — Или ты сегодня Сейдж?

Сейдж попыталась обойти ее, но Норма преградила ей путь.

— Я… я нигде не была, — ответила Сейдж.

— Ты же обещала, что больше никогда не бросишь меня здесь одну, — упрекнула Норма. — Зачем ты меня обманула? Мы сестры, помнишь? Отныне и во веки веков.

— Извини, смутилась Сейдж. — Я не собиралась. Я… я заблудилась.

Норма обнажила десны с мелкими острыми зубами.

— Ничего ты не заблудилась. Ты меня бросила. Ты обещала, что никогда больше не бросишь. Никогда, никогда, никогда. — Она схватила Сейдж за руку и сжала ей запястье, впившись ногтями в кожу. — И бросила. Врунья!

Сейдж попыталась разжать когтистую хватку Нормы, но та вцепилась в нее как клещ. Сейдж оглянулась на кабинку, надеясь, что Уэйн придет на помощь, но там было пусто. Затем она увидела санитара, опустившегося на одно колено радом с девушкой, корчащейся на полу, словно в припадке.

— Я же извинилась, — сказала она Норме. — И вернулась, правда? Пожалуйста, отпусти меня.

Норма еще сильнее сжала ей руку, затем внезапно повернула голову, словно кто-то пошептал ей на ухо.

— Я знаю про нее, — заявила она, обращаясь кому-то невидимому. — Знаю.

У Сейдж встали дыбом волосы. Розмари тоже вела разговоры с воображаемыми людьми.

— Мне больно, отпусти, — попросила она.

Норма опять уставилась на нее.

— Я уж думала, что он до тебя добрался, — прошипела она. — Добрался до тебя, как и до других.

— Кто до меня добрался? — спросила Сейдж, по-прежнему пытаясь высвободиться.

Однако Норма не отпускала.

— Сама знаешь кто, — бросила она. — Кропси.

У Сейдж пересохло во рту.

— Как… Откуда ты знаешь о Кропси?

— Все знают о Кропси, — буркнула Норма. — Так что не пытайся меня обдурить. — Она отвернулась и вновь заговорила с воображаемым собеседником: — Это ничего, она уже знает.

— Да не пытаюсь я тебя дурить, — возразила Сейдж. — Я просто… Отпусти уже мою руку.

— Он и до других девчонок добрался, до Дженнифер и Мидж. Только что были здесь, глядь, и уже их нету. — Она щелкнула пальцами: — Раз — и нету. А другие девчонки, которые на той неделе в койках умерли? Все говорят, что их сперва таблетками накормили, а потом связали. Но их убил Кропси. Я знаю, что это он. Подушкой их придушил.