Потерянные имена, чужие тени

Был он сутул и высок, совсем еще молод, одежда на нем черная висела, будто с чужого плеча, на лице были следы стертой крови, голос был сиплый и сорванный, – через силу говорил этот человек. Но взгляд его был тверд, ни капли страха, только ожидание и усталость.

– Что ж, ты совсем не боишься, человек? Мы ведь схватим тебя, переломаем, да мясцо твое съедим, – захихикал тот же голос, что и прежде.

– Вам же хуже. Огонь почти угас, а ночь морозная, – пожал плечами путник.

Всколыхнулась, всполошилась лесная нежить. Один из них, похожий на бородатого старичка, с руками-ветками, прошуршал что-то, и духи угомонились.

– Пройди сюда, человек, разожги нам костер, но если оплошаешь или заснешь, мы тебя с потрохами съедим… таков порядок… ты сам к нам пришел, сам отдался.

Человек подошел поближе, сбросил небольшую суму из связанных черных тряпок наземь, встал на колени и склонился к углям. «Мне нужны ветки, – бросил он в сторону. – Несите сухие ветки». И начал старательно дуть. И будто больно ему было, он срывался на хриплый кашель и сжимал рукой в рукавице замотанное тканью горло. Но угли снова разгорались, краснея как драгоценные камни, а когда сверху шлепнулась охапка хвороста, принесенная лешаком, человек рассерженно и хрипло рявкнул: «Сухие же, я сказал! с этим гореть ничего не будет!»

«Экий ты сердитый», – засмеялся женским голосом кто-то косматый напротив него, и слегка дохнул на хворост – от веток рванулся пар вверх, и человек одобрительно хмыкнул. Из мешочка на поясе он вынул огниво, выложил сухую тряпочку под хворост и неумело, но усердно стал разжигать огонь. Чувствовал, как столпились вокруг лесные духи и как они вздрагивают, когда от удара по кресалу рассыпаются звездчатые искры. С третьего удара тряпочка занялась, да и угли прежнего костра уже не дремали, ветки начали потихоньку тлеть.

Лешаки натаскали хворосту, который снова высушило то же косматое создание, и скоро костер взвился сильно и жарко, освещая черные деревья до самых макушек.

Пусть и голодно, да без тепла в такой холод не переночевать. Многим из них и холод не страшен – заснут только, но некоторые могут вовсе замерзнуть, стать такими же стылыми корягами и пнями, каких в лесу полно, и уж никто их весной не добудится. Потому и любят лесные пугать человечков, которые ночуют у костра, чтобы прогнать их и самим погреться, набраться тепла про запас.

Расселись кругом по поляне, – теперь подальше от огня, который мог опалить. Человек сел рядом с кучей хвороста, чтобы вовремя подбрасывать его, а к нему неожиданно приткнулся оборванный лешачок, похожий на злого ребенка с темным лицом, и косматое круглое существо, которое высушило хворост. Оно же ему шепнуло: "Не спи, человечек, а то съедят, тут все голодные". Он невесело усмехнулся в ответ и потер горло сквозь тряпку.

Старичок с руками-ветками откашлялся.

– Будем сказки сказывать, – прошуршал он тихо, но услышали все, и малышня захихикала, заелозила, устраиваясь поудобнее. – И ты, человек, тоже будешь говорить, не то не выйдешь живым отсюда.

Глаза человека вдруг мрачно прищурились, будто что-то ему показалось смешным. Лесной дух в черных перьях на той стороне поляны запищал противно: «И если история твоя не понравится, тоже не отпустим, да-да-а!» Соседи захихикали, но человек и не повернул к ним головы.

– Я первый, я первый, – засвиристел один из духов, похожих на изломанные ветки, сидевших кучкой рядом друг с другом и постоянно шуршащих, пришепетывающих.

Засвиристел, а потом стал быстро-быстро рассказывать путаную историю о болотной кикиморе, которая не то замуж за лягушку собралась, не то суп варить, а потом и вовсе в горах заблудилась и высохла. Слушали невнимательно, перебивали постоянно, зато сородичам его очень понравилось, и они одобрительно ахали и охали все разом, и восклицали, видно, слушая историю не в первый раз, "а вот про горку расскажи, ха-ха! ну-ка, ну-ка, еще пропустил, как она медведя встретила, и про рябинку тоже!"

Человек вдруг почувствовал, что маленький лешачок со злым лицом совсем прижался к его ноге и трясется. «Ты, никак, замерз», – сказал ему человек. А потом вдруг стянул с себя одну из меховых рукавиц. "Большая она мне, – прошептал лешачок. – Не нужно".

Но человек достал нож, – и некоторые духи прянули в стороны, завидев отблеск пламени на стальном лезвии, – проделал им три дыры в рукавице, для головы и рук, и натянул на лешачка, и тому впору пришлось, укрыло теплым до колен.

– Пахнет мертвым, – озадаченно посмотрел на человека лешачок. Тот в ответ лишь склонил голову, и черные волосы закрыли его лицо.

– Это ничего, выветрится, будет костром только пахнуть, – сказал он немного погодя. Из своей сумы вытянул кожаную перчатку и надел ее. «И это мертвым пахнет, как и ты сам», – прошептал лешачок. Человек прижал палец к губам. «Это ничего», – повторил он.