Потерянные сердца

Вахатехве хохочет, запрокинув голову и раскинув руки, а те, кто в последний момент рискнул и поменял ставку, теперь гикают и приплясывают с таким же восторгом. На короткое сладкое мгновение у меня на сердце становится легко, а змеи успокаиваются. Я возвращаюсь к финишной линии, изумленно качая головой.

– Не знал, что ты на такое способен, Дакота, – говорю я саврасому, смеясь.

Давно пора дать ему имя. Он его заслужил.

– Я хочу этого коня, Джон, – кричит Вахатехве, по-прежнему сверкая кривой улыбкой.

Похоже, я тоже заслужил имя. Вашаки приближается верхом на коне в сопровождении своих военных вождей. Все они широко улыбаются. Гонка вышла хорошая. Я спешиваюсь, чтобы забрать сумочку с рисунками из протянутой руки Вахатехве. Он по-прежнему сидит в седле и изумленно смеется. Но в следующее мгновение его глаза встревоженно сверкают, а Вашаки выкрикивает предостережение:

– Брат!

Я быстро поворачиваюсь и отскакиваю в сторону, и в это же мгновение в правый бок саврасого вонзается нож. Конь кричит и срывается с места, а шошоны бросаются в разные стороны, как капли масла, если его вылить на слишком горячую сковороду. Магвич бежит на меня, выхватив второй нож и оскалив зубы, а я едва успеваю увернуться, чтобы мне не вспороли живот. Он наносит еще один удар, а я делаю ложный выпад влево, но его клинок царапает мне лицо и отсекает прядку волос. Я отступаю и тянусь за клинком в сапоге, а Магвич снова налетает на меня, и мне остается лишь уворачиваться. Его нож задевает мою рубашку, и самый кончик оставляет у меня на животе длинный неглубокий порез. Увидев сквозь разорванную ткань, что из раны выступила кровь, Магвич ухмыляется. Вокруг нас образовалось свободное пространство. Никто не вмешивается. Никто не кричит. Все смотрят.

– Я сниму с тебя скальп и заберу твою женщину… снова, – выплевывает Магвич. – Я обрюхачу ее… снова.

Он тяжело дышит, окровавленный нож придает ему уверенности, но Отактай, сиу-полукровка, научил меня пинаться, кусаться и выпускать кишки самыми разными способами, когда мне не было и тринадцати лет и я не знал, куда девать свою ярость. Теперь моя ярость еще сильнее. Магвич наносит еще один удар, широко расставив мощные бедра, готовясь пропороть меня насквозь, но я резко приседаю, брыкаюсь, как мул, и попадаю ему по колену. Он пролетает вперед, и я изо всех сил бью его локтем по голове, заставляя споткнуться и опереться о землю. Магвич роняет нож, а я отступаю, давая ему возможность подобрать оружие, чтобы убедиться, действительно ли он готов умереть. Я хочу убить его, но умирать не хочу. Я обещал трем мальчишкам и мертвецу, что позабочусь о Наоми. Я не смогу выполнить обещание, если убью этого человека, а еще две тысячи кинуться мне мстить. Я для них чужой. А он свой.

– Я не хочу убивать тебя, – вру я. – Забирай свой нож и лошадей, которых обещал мне Вахатехве, и уходи. Мне они не нужны.

Магвич смеется. Я уже в крови, а на нем ни царапины. Некоторые из зрителей глумятся надо мной, другие же пытаются пролезть вперед, чтобы не пропустить зрелище. Магвич поднимает нож и начинает подбираться ко мне в низкой стойке. Перья пляшут у него в волосах. Он слегка припадает на одно колено. Когда Магвич делает выпад, я снова бью его по раненому колену, но под ногами у нас вязкая, скользкая грязь, натоптанная сотнями копыт во время скачек. Я поскальзываюсь и падаю, и он кидается на меня, широко взмахивая ножом. Лезвие задевает землю рядом с моей головой, но мой нож уже в его животе. Магвич замирает, вздрагивая от неожиданности, и запоздало пытается откатиться, увернуться от клинка, который уже пронзил его. Но я обхватываю рукоятку обеими руками и дергаю вверх, вспарывая ему живот, и потом сталкиваю его с себя. Ахнув, Магвич хватается за рану, но умирает раньше, чем я успеваю достать из него нож. Потом я поднимаюсь, залитый кровью и потрепанный, не зная, что будет дальше.

Я ожидаю, что шошоны толпой кинутся на меня с ножами, но за короткой тишиной следуют лишь вопли и гиканье. Вахатехве вскидывает руки и издает вой, Вашаки делает то же самое. Несколько человек из отряда Покателло выходят из толпы, с опаской поглядывая на меня. Один из них спрашивает, буду ли я снимать скальп. От этой мысли на меня накатывает тошнота, и я качаю головой, отказываясь от ритуала. Они взваливают Магвича себе на плечи. Его кровь стекает по их спинам и капает на землю. Никто не набрасывается на меня. Когда тело уносят с поляны, кто-то издает горестный вопль, который подхватывают другие голоса, но, как на вчерашнем совете, оспорить исход уже нельзя. Магвич бросил вызов, Магвич проиграл. Я подбираю сумочку, покрытую пылью и брызгами крови, и иду искать своего коня.

Наоми