Потерянные сокровища

Вернувшись к матери, Эсси хотела одернуть задравшийся подол платья и заметила, что у нее кровоточит колено.

— Тебе больно, мам? — спросила она, опустилась рядом на колени и промокнула рану рукавом. — Так, теперь давай попробуем сесть.

Мать отрицательно замахала рукой, но Эсси уже осторожно поднимала ее за плечи, присев позади на корточки. Привалившись к Эсси, мать начала икать. Когда приступ икоты прошел, она повернулась к Эсси, посмотрела на нее, потом попыталась дрожащей рукой заправить дочери выбившуюся прядь волос.

— Эстер, знаешь, ты так на него похожа, — пробормотала она с сильным ирландским акцентом.

— Знаю, мам, — грустно ответила Эсси.

— И по характеру такая же, как он. На Конрада всегда можно было положиться. Он все делал для меня. Мы отправились в Лондон, потому что мои родители бросили меня…

— Я знаю, мам… знаю, — прошептала Эсси, обняв мать за плечи и укачивая, словно ребенка.

Она убрала с лица матери густые темные пряди волос и вытерла с левой щеки прилипшую грязь и куриный помет.

— Я тоже скучаю по папе, — шептала Эсси. — Мы все скучаем.

— Он подарил мне семерых чудных ребятишек.

Эсси лишь вздохнула в ответ. Иногда она вспоминала о двух умерших малышах, которые родились — одна до Герти, другая — после. Молли унесла корь. Дидре — ДиДи — погибла от коклюша. Обе еще не умели ходить. Эсси обвела взглядом их двор — в одном углу курятник, в другом — жалкая уборная — и содрогнулась. Из кухни доносился кашель Флоры. «С этим надо что-то делать», — устало подумала Эсси.

Мать слегка приподнялась и погладила Эсси по щеке.

— Ты уже почти взрослая. В твоем возрасте я уже родила Фредди. Скоро ты захочешь выйти замуж.

— Ма! — запротестовала Эсси.

Как она могла оставить дом, когда ее мать даже не может самостоятельно подняться? Кто позаботится о девочках? Нет, она останется и будет вкалывать из последних сил, если потребуется, чтобы девочки выросли и обрели лучшую жизнь. Эсси вдруг снова подумала о женщинах в белом, марширующих вокруг Монумента. Она увидела Герти в их рядах — мечтающую о великом, строящую грандиозные планы…

Мать оборвала ее грезы, схватив, неожиданно крепко, за подбородок.

— Вот что я скажу тебе, мисс Эстер Мёрфи, никто ничего от тебя не получит, пока не женится. Ты слышишь меня? Ты не опозоришь имени своего отца. Девушка с таким красивым лицом и великолепной фигурой…

— Ма! — вскинулась Эсси.

Трудно было представить, как еще больше можно было опозорить имя отца, когда все в округе знали, что Клементина Мёрфи — пьяница. Даже священник — отец Макгуайер — был готов лично приходить к ним домой по воскресеньям, чтобы Клементина с детьми не появлялась в церкви. В последний раз, когда они приходили к причастию, их мать, стоя на коленях, выпила все вино из чаши, и ошарашенному священнику лишь силой удалось вырвать из ее рук серебряный сосуд.

— Я вышвырну тебя на улицу, Эстер Кирби. Вы все окажетесь в исправительной колонии, стоит мне глазом моргнуть. Если только ты или кто из твоих сестер…

Лишь появление соседки миссис Ярвуд в сопровождении Герти спасло Эсси от очередной нотации.

— Так, Герти, поставь чайник и уведи сестер наверх. Эсси, давай-ка подымем твою мать.

Миссис Ярвуд поправила юбку и подмигнула Эсси. Она не имела собственных детей, но, периодически появляясь в их семье, она сразу брала все бразды правления на себя, как это было заведено в ее доме.

— Клемми, ты можешь встать? Господи, ты разбила колено? Ладно, держи мою руку. Эсси, бери ее за другую. Так, а сейчас посмотрим, сможем ли мы тебя поднять.

Общими усилиями они подняли Клементину на ноги, помогли доковылять до кухни и усадили на стул.

Миссис Ярвуд начала расстегивать на матери платье, но та шлепала ей по рукам и бубнила:

— Я в порядке. Просто устала.

— Я знаю, — соглашалась миссис Ярвуд спокойным тоном и, не моргнув глазом, принялась стягивать с тощего тела грязное нижнее белье.

В это время Эсси бегала взад-вперед с кувшином в руках от водопроводного крана к ванне, наполняя ее холодной водой. Когда чайник закипел, она добавила кипяток в ванну и помогла миссис Ярвуд усадить туда обнаженную мать. Затем взяла мочалку и принялась намывать маму, как она это делала с младшими сестрами. Когда Эсси смывала со щек матери остатки куриного помета, та уткнулась ей в ладони, словно маленький ребенок. Но вот она снова подняла голову и посмотрела на свою дочь — налитые кровью глаза и фиолетовые круги под ними никуда не делись. Эсси отдала бы все на свете, лишь бы смыть с лица своей матери следы горя и позора.

Тем временем миссис Ярвуд расплела волосы Клементины и вымыла их, используя несколько капель экстракта сарсапарели.

Когда они закончили с мытьем, миссис Ярвуд поддерживала засыпающую Клементину, пока Эсси вытирала ее, а потом натягивала через голову белоснежную ситцевую ночную рубашку.

— Давай переместимся в кровать, Клементина.