Потерянные сокровища

Это была профессиональная дилемма для Кейт, но в ней таились вопросы еще и глубоко личного характера: не украла ли Эсси эту пуговицу из чипсайдского клада? Не потому ли ее прабабушка больше никогда не посещала Лондон? Но Эсси прожила в Бостоне почти восемьдесят лет, и шансы, что ее тут же схватят, появись она в Лондоне, были ничтожны. Да и кто будет арестовывать глубоко пожилую женщину за кражу пуговицы больше полувека назад?

Глава 11

Лондон, 1912 г.

Дорога из школы домой всегда занимала больше времени. Эсси поставила ведро на насыпь железнодорожного полотна, которое проходило неподалеку от их улицы, и одной ногой наступила на рельс, чтобы почувствовать вибрации приближающегося локомотива. Флора и Мегги помогали ей выискивать на полотне куски угля и складывали в ведро. Для них это была очередная игра, будто они охотились за сокровищами.

Близняшки ползали по шпалам, просовывая под них свои маленькие ручонки, чтобы не пропустить ни одного кусочка из сыпавшихся с угольных вагонов, когда состав с грохотом проходил по этим местам. Тем же самым занимался и Фредди, только он собирал ветки и обломки досок у причалов вдоль Темзы. Так они добывали топливо, чтобы дома поддерживать огонь в старой печи и бойлере.

Набрав полное ведро угля, сестры вытерли руки травой, что росла вдоль путей, и направились домой.

Глядя на свое ведро угля, Эсси подумала о том проржавевшем ведре, заполненном землей и разными ювелирными украшениями, которое нашли Денни и Фредди в разрушенном доме на Чипсайде днем раньше. Как можно было забыть ком грязи, нашпигованный драгоценными камнями? Тогда она хотела подойти поближе, чтобы рассмотреть находку, но мистер Хэпплстоун приказал всем оставить свои инструменты и выйти из подвала на тротуар. Они должны были молчать о том, что видели.

С тех пор Эсси пыталась выбросить из головы образ бригадира с простой, открытой и приветливой улыбкой. Старалась забыть то, как он коснулся полей своей шляпы, приветствуя ее, как настоящую леди. И все же ее тянуло к нему, манило, как манило Герти, которая не могла оторвать глаз от золотой пуговицы, словно увидела нечто невероятно блестящее и драгоценное, чего и существовать-то не могло. Вот так же, как эта пуговица для Герти, бригадир не мог существовать для такой, как Эсси. Хотя он и написал ей после их встречи. Его визитная карточка, отпечатанная золотыми буквами на бумаге цвета слоновой кости, лежала у нее в кармане фартука. На оборотной стороне им была составлена короткая записка.

Дорогая мисс Мёрфи,

Надеюсь, вы не сочтете за наглость то, что я вам пишу.

Я очень сожалею, что наш вчерашний разговор так неожиданно прервался.

Я был бы польщен, если бы вы согласились хотя бы переписываться со мной, если не захотите встретиться в присутствии сопровождающего, которого сами выберете.

Передаю эту записку с вашим братом.

Со всей искренностью,

Мистер Э. Хэпплстоун

Фредди так увлекся игрой с пуговицей, а потом еще долго возился с Флорой и Мегги, повисших у него на ногах, что только поздно вечером вспомнил о переданной с ним визитной карточке.

— Какой-то он странный, этот Эдвард, Эсс, — пробормотал он, вручая послание. — Ты лучше не говори ему о том, что я принес домой…

Эсси потянулась к карману, но тут же отдернула руку как ужаленная. Она не знала, что ей делать с посланием бригадира, поэтому решила ничего не предпринимать. К тому же у нее и так было полно хлопот с мамой, Фредди и сестрами. Да и не стоит сходить с ума из-за мужчины, которого она видела всего несколько мгновений в какой-то грязной канаве.

Ведро с углем получилось тяжелое, и Эсси перебрасывала его с руки на руку. Когда они шли через задние дворы, из кухонных окон домов тянуло запахами готовящейся пищи, насыщая вечерний воздух гастрономическими ароматами. Эсси представляла, как хозяйки этих домов делят между своими отмытыми, краснощекими детишками спирали камберлендских сосисок, подкладывают им в тарелки картофельное пюре с тушеным ревенем, а на десерт, возможно, попотчуют кусочком еще теплого сливочного пирога.

Близняшки бежали впереди, плечом к плечу, и, задрав носы, насыщались запахами чужих ужинов. Дома их поджидали только хлеб с салом. Впрочем, они никогда не жаловались.

Герти плелась позади всех, подставляя руки под листву плюща, обвивающего стены, и любуясь оранжевыми настурциями и фиолетовыми анютиными глазками, распустившимися в уличных кашпо. Лондон оживал множеством красок по мере того, как дни становились все длиннее и теплее.