Потерянный мальчишка

Питер засмеялся, но его смех был не гадким. Он помог мне встать и отряхнуться. Казалось, в темноте у него светятся глаза.

«Теперь недалеко», – сказал он и взял меня за руку.

Это оказалось дальше, чем я думал, – очень долгий путь в темноте – и я испугался бы, но Питер не выпускал мою руку.

– Джейми, а ты не думал: как Питер вообще нашел этот остров?

Вопрос Сэлли вырвал меня из воспоминаний. Я пожал плечами:

– Я не спрашивал. Наверное, мне всегда казалось, что он нашел эту нору случайно, когда просто бродил по Другому Месту.

Я не стал говорить о своих опасениях, что дорога работает только благодаря Питеру. Я решил, что в другой раз проверю это сам, когда Питер куда-нибудь уйдет. Надо убедиться, что в Другое Место можно попасть, даже если Питера с тобой нет.

– Интересно, – сказала Сэл с задумчивым видом.

– Что тебе интересно? – спросил я.

– Мне интересно вот что: может он на самом деле не из Другого Места, – пояснила Сэлли. – Может, он с острова и отсюда отыскал путь в Другое Место.

– Как он может быть с острова? – возразил я. – Он что – вылез из земли, словно гриб? Где его родители?

Сэл покачала головой.

– Не знаю. Но он не такой, как остальные мальчишки. Он какой-то другой.

Я ничего на это не сказал. Питер и правда в чем-то был не такой: как он знал про остров разные вещи, как иногда казалось, что он и правда часть этого острова.

И он умел летать. Больше никто из нас летать не умел.

Я думал, что это потому, что он прожил здесь так долго – но, может, Сэл была права. Может, Питер так отмахивается от матерей потому, что у него матери никогда не было. Может, он однажды просто появился на острове – встал из травы таким, какой он сейчас: вечно одиннадцатилетний мальчишка.

Но нет. Это глупо. Даже Питер не мог появиться из ниоткуда. Он должен был где-то родиться.

По дороге обратно к дереву я заставил Сэл показывать мне все знаки, убеждаясь, что она знает, куда идти.

Она шумно вздохнула.

– Я же тебе говорила, Джейми, что я не дура. Не надо меня проверять.

– Я просто хочу убедиться, что ты не заблудишься, – сказал я. – Здесь очень легко заблудиться.

Если они с Чарли останутся вдвоем и заплутают в темноте, то легко могут оказаться у крокодильего пруда. Пусть Сэл и считает, что я глуплю, но ее ведь не было на острове, когда Питер рассказывал свою историю про крокодила и утенка.

Она не боится, что Чарли утащат под воду, схватив острыми-острыми зубами.

Однако она прошла мою проверку и отыскала дорогу к главной тропе без моих подсказок. Когда мы до нее добрались, она скрестила руки на груди и повернулась ко мне.

– Ну, доволен? – Тут она нахмурилась. – Ты выше? Мне казалось, что я с тобой почти одного роста.

– Ты молодец, – сказал я, не отвечая на ее вопрос, и обернулся, чтобы посмотреть в сторону туннеля. – Может, нам надо еще раз попробовать с этой стороны, чтобы наверняка…

– Больше не пойду. Придется тебе просто мне поверить, – заявила она нетерпеливо. – Джейми, ты мне не ответил. Ты стал выше?

Вот еще одно свойство, отличавшее Сэл от всех мальчишек. Ее ничем нельзя было отвлечь. Если она задавала тебе вопрос, а ты не отвечал, то она задавала тебе этот вопрос снова и снова, пока ты не ответишь.

– Да, – сказал я, надеясь, что этого хватит.

Сэл односложных ответов не принимала.

– Ты… – начала было она.

А потом сглотнула, и, когда продолжила, ее голос стал приглушенным, словно она испугалась, что сам остров услышит и расскажет Питеру.

– Ты растешь?

Ее слова словно повисли между нами в светящемся воздухе, и мошки пролетали между ними, даже не догадываясь, насколько опасным может быть этот вопрос.

– Я…

Она обрушилась на меня внезапно – та истина, которую я пытался не замечать. Я расту.

Я расту – и мне очень страшно.

Я отвернулся от Сэлли, подавившись ответом.

Она не дала мне просто отвернуться, не дала плакать в одиночестве от стыда, она не позволила себе уйти.

Она никогда не оставит меня одного.

Она обняла меня, а я спрятал лицо в ладонях и рыдал – потому что мне было страшно.

Я так долго беззаботно бегал в уверенности, что никогда не вырасту – что просто умру, если наткнусь на пиратскую саблю.

Поначалу такая смерть казалась еще одним приключением, когда все на острове было новым. Она была геройская и при этом почему-то ненастоящая: я упаду на землю, разрубленный пиратом, но потом Питер меня найдет и разбудит.

А потом много лет смерти других мальчишек, которых мы сюда приводили, меня не тревожили, потому что я знал: я-то всегда останусь. Питер обещал мне – и поэтому я буду жить вечно. Прошло очень много времени, пока я не перестал верить обещаниям Питера.

И вот теперь остров для меня выцветал, терял волшебство – и я постарею и когда-нибудь точно умру.