Потерянный рай

Барак верно учуял: относящиеся к растениям и их целебным свойствам подробности сами по себе укладывались у меня в мозгу и независимо от меня формировали в нем знание. Меня подстегивало восторженное любопытство к сокровищам Природы, подкрепленное моей убежденностью в том, что мир вокруг меня целителен и щедр. Для меня Природа являла собой не противницу, но родную мать. Я не отделял себя от нее: из нее я вышел, от нее зависел и в нее ворочусь. Познать ее означало познать себя. Тибор еще больше упрочил ощущение этого единения. Открывать, изучать, описывать, сортировать, исследовать – эти действия, которые впоследствии назовут «научными», были неразрывно связаны с моей религией, были сродни молитве. Проявление внимания к вселенной означало почтение, которое я испытывал к Богам, мою любовь и благодарность им. Равнодушие было бы глупостью. Хуже – предательством. Восхищение составляло часть моей духовной жизни.

Барак отыскал шалфей, легко узнаваемый по своим имеющим форму пера бархатистым листьям. Я нашел дикий овес.

Воротившись в наш лагерь, я рекомендовал старикам приложить к мозолям компресс с шалфеем. Одновременно я замочил овес в холодной воде, вскипятил ее, остудил и сделал каждому ножную ванну.

Кроме того, я научил мальчишек измельчать мяту и петрушку и делать припарки на пузыри, чтобы этой смесью подсушивать их.

– Затем промойте. Приложите снова. Опять промойте. И повторяйте эти процедуры до самого вечера.

Почесывая бороду, Барак с восхищением наблюдал за действием организованной мною цепочки взаимопомощи.

– Только не говори, что ты об этом не думал!

Он подмигнул. Я прикинулся дурачком:

– О чем?

– Она совсем рядом.

Я знал, что он имеет в виду Пещеру Охотниц. Утром, когда я поспешно согласился на этот незапланированный привал, мысль о ней промелькнула в моем сознании.

Барак покачал головой:

– Знак судьбы, разве нет?

Я улыбнулся:

– Это ты, Барак, заставляешь судьбу говорить.

– Зачем? Она и так достаточно болтлива. А вот люди глухи.

Вечерело. Солнце скользило за горизонт и окутывало пейзаж приглушенным светом. Между окаймленных темными лесами берегов мерцало Озеро, позолоченное лучами заходящего солнца, которое скоро склонится перед тайной ночи и уступит холоду сумерек.

Подбросив дров в костры, мы с Бараком ускользнули на опушку и пустились в свою авантюру. Мы полагали, что нам удалось скрыться незаметно, однако, сделав пару сотен шагов, услышали, как нас окликнул Дерек:

– Вы куда?

Я уже собирался ответить, что его это не касается, когда мой дядюшка бросил ему:

– Идем с нами, Дерек!

Я в изумлении уставился на Барака: как он посмел принять такое решение, не посоветовавшись со мной? Увы, слишком поздно! Дерек уже оказался подле нас, страшно довольный разделить с нами еще одно приключение.

– Куда мы идем?

– Сюрприз! – Вместо ответа Барак хлопнул его по спине. – Ты не будешь разочарован.

Эта затея взбесила меня. В отличие от Барака меня терзало инстинктивное и необоснованное недоверие к Дереку. Казалось бы, мне не в чем его упрекнуть, но я был раздражен тем, что он остается для меня непонятным. Мне с трудом верилось в его преданность, хотя с самого начала он во всем меня поддерживал. Чего он добивается?

Конечно, видя искренние улыбки, которыми обменивались они с Бараком, присутствуя при их веселых разговорах или застав их спящими в обнимку после совместных возлияний, я стыдился своего недоверия, подозревал, что оно обильно приправлено ревностью, и клялся себе, что стану поприветливее к Дереку. Увы, едва занимался день, моя холодность тотчас возвращалась.

Луна, огромная, янтарная, касалась верхушек деревьев. На поиски добычи вылетали совы; в темноте их можно было различить по хлопанью крыльев и крикам; первый звук – протяжный, второй – дрожащий, прерывающийся. Зачем они ухают? Чтобы поприветствовать меня? Чтобы обозначить свою территорию? Чтобы сигнализировать о нашем вторжении?

Возле скалы Барак остановился и хлопнул себя по лбу:

– Дичь забыли!

– Барак, не начинай!

– Я никогда не заявляюсь к Охотницам без подарка!

– Нам от Охотниц ничего не надо! Так что нынче вечером никакого обмена.

– Разумеется, мне – нет! И тебе тоже. А Дереку?

Тот смотрел на нас, не понимая ни единого слова. Барак решил объяснить ему, куда мы направляемся, рассказать об обычаях Пещеры и очень своеобразном гостеприимстве Охотниц. И в завершение добавил:

– Будь уверен, они непременно окажут его тебе, и ты проведешь потрясающую ночь.

– Вот как?

– Ты заслуживаешь женщины, мой мальчик! – проклекотал Барак.

– Лучше бы нет…

Дерек снова произнес свое загадочное заклинание, чем пригвоздил Барака к месту.

– Как? Ты не желаешь наслаждения? Не хочешь удовлетворить естественную потребность? Немного потрудиться, малыш!

Глядя куда-то в сторону, Дерек вяло повторил:

– Лучше бы нет…