Потерянный во тьме (СИ)

 — Это он врёт, а не я!!! Он всегда притворяется!!! Он… — вспышка гнева прошла так же быстро, как и появилась. Рамси просто ушёл в комнату и лёг на диван лицом вниз. Не мог сказать всей правды. Это как стена, которую не перепрыгнуть с разбегу. Слишком противно, слишком страшно. Боялся, что Джон не поверит. А больше всего, что об этом узнает отец. Голова разболелась, а по ушам снова долбили барабаны. Брат пришёл и молча сел рядом. Вздохнул и положил ладонь ему на спину.

— Можешь ответить на пару вопросов? — спросил минуту спустя.

Рамси оторвал мокрое лицо от подушки и взглянул на него.

— Ну?

— Про то, что ты мопед взорвал, это правда? — посмотрев ему в глаза, спросил Джон.

Рамси уныло кивнул, вытерев лицо рукавом толстовки.

— Ты помнишь суд? Помнишь, как в больнице лежал?

Рамси снова кивнул.

— Больницу плохо помню, — сбивчиво добавил он и вздрогнул. Хотел ведь в тот раз всё рассказать врачам, но отец чётко дал понять, что делать этого не стоит.

На суде отец велел ему притворяться дурачком. Рамси был так напуган, что едва мог бормотать свою речь, точнее то, что написал и сказал затвердить отец. В памяти остались лишь какие-то обрывки. Громогласная женщина за трибуной. Дёрганый придурок Робин и его визгливая мамаша. Дурацкий «похоронный» костюм и галстук, который давил, словно петля висельника. Он должен был выглядеть маленьким и жалким, кажется, так говорил отец. Так и вышло. Зал был таким огромным, а люди вокруг очень громкими. Наверное, если бы отец не положил ему руку на плечо, то Рамси и вовсе сбежал бы. Малолеток ведь не садят в «клетку». Кажется, подумал тогда какую-то глупость, вроде того, что он единственный на его стороне. Дома, конечно, убедился, что значит «разочаровать отца».

— Ты помнишь, что говорил на суде?

Рамси покачал головой.

— Я устал. У меня башка раскалывается. Можно я просто лягу спать?

 — Да, конечно, — тут же согласился Джон и помог ему разобрать постель, принёс таблетку. — Ты голодный, наверное? Хочешь, я суп разогрею?

— Не. Просто спать хочу.

— Отдыхай. А мне надо на работу, — поправив одеяло, сказал Джон.

Рамси кисло улыбнулся.

 — Ну, удачи.

Брат ушёл, и Рамси почти сразу провалился в сон: вязкий и тяжёлый, тёмный и страшный. На пустынной ночной улице мелькали неясные тени: прятались в закоулках, появлялись из ниоткуда. А он вынужден был бежать, но каждый раз оказывался в тупике перед кирпичной стеной. День клонился к закату, когда Рамси открыл глаза. Проснулся весь мокрый с каким-то непонятным чувством тревоги, затаившимся в груди. Пару минут просто пытался прийти в себя и выровнять дыхание. Подобрал сброшенное на пол одеяло и включил свет. Неуютно было сидеть в потёмках. Успел принять душ и поужинать, смотрел телевизор, когда ключ заворочался в замке. Было как-то паршиво скорее морально, чем физически. Надо помириться с Джоном. Хоть Рамси и злился, но понимал, что брат добрый человек. Он ведь действительно единственный кто о нём заботился хоть когда-либо. По крайней мере, единственный из родственников. Рамси выключил телик и поднялся с места, хотел выйти в коридор и поприветствовать брата, но услышал, что Джон пришёл не один. Какого же чёрта он не сказал, что отец припрётся?! Большим сюрпризом оказалось лишь то, что отец приехал за ним. Рамси попытался его оттолкнуть, когда он вновь полез обниматься. Болтон-старший ничуть не смешался. Потрепал его по голове и улыбнулся.

— Не расстраивайся, сынок. Джон скоро приедет в гости.

Рамси оглянулся назад и понял, что выхода у него нет. Пятый этаж. Он всё-таки помнил, что ни разу, ни каскадёр, и уж точно не настоящий вампир. Посмотрел на брата умоляющим взглядом.

— Джон, можно остаться? Я буду хорошим, обещаю.

Брат переглянулся с отцом.

— Думаю, папа позаботится о тебе лучше, — верно, он просто устал от выходок младшего. Впрочем, считал, что ему на самом деле будет лучше с отцом.

Рамси опустил глаза. Понял, что вернулся к началу. От отца невозможно сбежать.

Дом вновь выглядел живым: чистым, наполненным ароматом домашней еды. Со стороны казался даже уютным и тёплым. Отец проводил на кухню и заварил чай. Рамси сел за стол и упёрся взглядом в столешницу, а Болтон-старший расположился у барной стойки, мельком взглянул на сына.

— Рассказывай, как ты тут жил один.

— Что… ты хочешь услышать? Я должен сказать, что скучал по тебе? — Рамси не мог понять, чего хочет отец. Джон, наверное, и так растрепал ему все, что только знал. Сцепив руки перед собой, отстранёно глядел в сторону. Вспомнилось Рождество и тот разговор с отцом на этой кухне. Красный снег и восемь швов на своём лице.

— Было бы неплохо. Но я переживу, если это не так. Можешь не волноваться — с опекой я всё уладил. Никто тебя не заберёт в приют. Они придут завтра. Хотят убедиться, что всё в порядке и побеседовать с тобой. Ты ведь знаешь, что надо сказать, правда, Рамси?

— Что у нас всё хорошо. И вообще, что я… тебя люблю? — уныло проговорил Рамси.

Отец улыбнулся и кивнул.

— Всё верно. Если будешь вести себя хорошо, то получишь подарок, — пообещал он. — Сможешь даже выбрать сам.