Потерпевшие кораблекрушение

веческих силах, я нашел бы выход из положения, но все

рухнуло разом. Я выплачу, что смогу. Все кредиторы на-

кинулись на нас, как стая волков. Я еще не знаю точно, какими капиталами мы будем располагать, настолько

разнообразны операции, которые проводила наша фирма, но я работаю дни и ночи и надеюсь, что сумма наберется

немалая. Если только «Летящий по ветру» принесет хотя

бы половину того, на что мы рассчитываем, последнее

слово останется за нами. Я бодр и полон сил, как всегда, и

никакие неприятности не могут сломить мой дух, а Мэйми

служит мне истинной поддержкой. У меня такое ощу-

щение, что банкротство поразило только меня, не кос-

нувшись ни тебя, ни ее. Поторопись. Это все, что от тебя

требуется.

Всегда твой Дж. Пинкертон».

Третье письмо можно назвать просто унылым.

«Мой бедный Лауден!

Я каждый день засиживаюсь далеко за полночь, ста-

раясь привести наши дела в порядок. Ты и представить

себе не можешь, как они сложны и запутанны. Дуглас

Лонгхерст сказал в шутку, что ликвидатор просто за-

хлебнется. И не могу отрицать, что кое-какие сделки

смахивают на спекуляции. Не дай бог, чтоб тебе, человеку

такому утонченному и щепетильному, когда-нибудь при-

шлось столкнуться с судебными исполнителями. Они ли-

шены всякого подобия человеческих чувств. Но мне было

бы легче переносить все это, если бы не шумиха, поднятая

газетами. Как часто, Лауден, вспоминаю я твои справед-

ливые упреки в адрес нашей печати! Одна газета напеча-

тала интервью со мной, безбожно исказив все, что я го-

ворил, и снабдив его издевательскими пояснениями. Ты был

бы вне себя, настолько оно бесчеловечно. Да я бы не на-

писал так и о бешеной собаке, случись с ней такое не-

счастье, как со мной. Мэйми просто ахнула. А до сих пор

она держалась совсем молодцом. Как удивительно верно

заметил ты тогда в Париже, что не надо касаться

внешности! Этот репортеришко написал… (далее следо-

вала тщательно вычеркнутая строчка, после чего мой

друг перешел к другой теме). Мне трудно писать о со-

стоянии наших дел. У нас нет никаких активов.

Даже от «Тринадцати звездочек» толку мало, хотя

более доходное предприятие трудно было придумать.

После покупки этого брига проклятие легло на все наши

дела. И что толку! Что бы ты ни нашел на этом бриге, этого не хватит для покрытия нашего дефицита. Меня

мучает мысль, что ты считаешь меня виноватым Я ведь

помню, как не слушал твоих уговоров. Ах, Лауден, пожалей

своего несчастного компаньона! Это меня убивает. Мысль

о твоих строгих принципах приводит меня в трепет. Меня

угнетает, что не все мои книги в порядке, и я не знаю, что