Потомки

Скотти замолкает. Интересно, о чем она сейчас думает? Сид грызет чипсы, распечатав все пять пакетов. За всю поездку он не произнес ни слова. Я жду очередного дурацкого высказывания, но Сид нем как рыба.

Дорога идет вниз, к Ханалеи.

— Смотрите, — говорю я девочкам. — Вон туда.

Внизу, греясь в лучах солнца, раскинулась плантация таро[42]. Наверное, эта долина выглядит так же, как и сто лет назад. Дальше синеет океан, а когда мы спускаемся ниже, к подножию холма, глазам открывается широкий пляж. Смотрите, хочу я сказать дочерям, смотрите на эту землю. Очень скоро она перестанет быть нашей. Зачем Джоани ездила на собрание акционеров? Зачем ей понадобился Холитцер?

Я пытаюсь придумать, о чем бы еще спросить Ральфа. Так ничего и не придумав, оглядываюсь на детей:

— Сид, как ты, все нормально?

— Нормально, — отвечает он. — Спасибо.

26

Девочки и Сид стоят в холле возле мраморных колонн. Я прошу поменять два отдельных номера на один люкс. Мы будем жить все вместе. Девчонки в восторге. Они переглядываются и широко улыбаются. Им невдомек, что я взял роскошный люкс исключительно потому, что им не доверяю. Я еще раз просматриваю список постояльцев, но Брайана Спира среди них нет.

Когда мы идем к лифту, навстречу выходят три девицы; увидев Алекс, они бросаются к нам так поспешно, что едва не сбивают меня с ног.

— Алекс! — во всю глотку орут они.

Моя дочь морщится и орет в ответ:

— Боже! И вы здесь?

— Тебя как сюда занесло? — спрашивает одна из девиц.

На макушке у нее черные очки, на руке болтается дамская сумочка. Девица бросает на меня и Скотти взгляд, в котором можно прочесть: «Надо же, Алекс еще и своих притащила». Тут она замечает Сида:

— О господи, и ты здесь? — и обнимает сначала Сида, потом Алекс.

— А вас-то как сюда занесло? — спрашивает Алекс.

— Весенняя передышка, — отвечает другая девица, на секунду оторвавшись от мобильника, и тут же продолжает говорить в трубку: — Возьми с собой только костюм и несколько вещичек на выход. Никаких формальностей. Выбери что-нибудь прикольное.

Разговаривая, она разглядывает меня.

Я усаживаю Скотти на диванчик.

— Вы, ребята, однозначно должны заглянуть к нам, — говорит блондинка.

Алекс кивает:

— О чем речь!

Никогда не слышал, чтобы она так разговаривала. Обычно она тихая и немного ворчливая. Мне неуютно от этих сюсюканий.

Девицы начинают говорить тише, но потом до меня доносится:

— Да заткнись ты! — говорит блондинка.

— Полный отстой, — отвечает другая девица и смеется.

Я смотрю на Скотти, но та явно ничего не понимает.

— Там, конечно, есть парочка дебилов, но вам все равно стоит туда сходить. Мы уже ходили. И вы сходите, обязательно.

— Рада тебя видеть, лапуля. Мы по тебе скучали. Ты же никуда не ходишь. Завтра созвонимся, идет? Эй, Сидди, у тебя мобильник с собой?

— С собой, — отвечает Сид, — но завтра, наверное, мы поедем проветриться.

— О, какая жалость, — сделав грустную мину, говорит одна из девиц. — Ладно, я все равно позвоню.

Алекс широко улыбается, но я вижу, что все это сплошное притворство. Кажется, она расстроена, и переживает она сейчас не из-за матери, а из-за этих девиц. Наверное, такова участь всех родителей — смотреть, как дети общаются со своими сверстниками и видеть то, чего другие не видят.

Девицы удаляются, небрежно помахав на прощание мне и Скотти.

— Сучки, — говорит Алекс, когда мы направляемся к лифту.

— Дешевые подстилки, — говорит Скотти.

— Это что такое, Скотти?! — возмущаюсь я.

Она пожимает плечами.

— Кто тебя этому научил? — спрашиваю я.

Она показывает на сестру.

— Меня пригласили на вечеринку только потому, что со мной Сид, — говорит Алекс.

— Мы пойдем на пляж? — спрашивает Скотти.

— Пойдем, — обещаю я. — И будем кататься на яхте.

Я смотрю на Алекс, но ее взгляд устремлен куда-то вперед.

— Ты могла бы пойти с ними, — говорю я. — С твоими приятельницами.

— Они меня не звали.

Я всегда считал, что моя Алекс — заводила в любой компании. У нее для этого все данные.

— Последний раз я виделась с ними у нас дома, — говорит Алекс. — Ты, наверное, сидел у себя в кабинете, в общем отсутствовал. Мама была пьяная. Ей захотелось потанцевать. Я танцевать не хотела, но девчонки от нее тащились. И она поехала с ними. Просто взяла и поехала с ними. Танцевать. А я осталась дома.

Мы останавливаемся на пятом этаже, потом на шестом, седьмом, восьмом, девятом. Оглянувшись, я вижу, что в кабине горят кнопки всех этажей.

— Господи боже, Скотти, нашла развлечение!

— Это не я, это Сид.

— Тебе кажется, что это смешно?

— А что? Смешно. — отвечает Сид и смеется.

— Почему ты ни разу не приструнил маму? — спрашивает меня Алекс.

Мы наконец-то добираемся до своего этажа. Алекс выходит из лифта первой, за ней Скотти, которая громко распевает на весь этаж: «Полный отстой, полный отстой!»

— Я не знал, как ее приструнить, — говорю я.

— Ты просто ничего не замечал.

— Ты же не обо мне говоришь, а о матери. Чем не нравятся твои подруги?