Потому что люблю

Это было очень непохоже на задиристого и грубого соседа по парте, который все время изощрялся в придумывании кличек и обзывал ее то ябедой, то жадиной, то дурой, а то и вовсе уродиной. Правда, клички эти он произносил беззлобно, почти всегда с доброй улыбкой, но Вера каждый раз платила ему той же монетой. В этот раз она покраснела, опустила глаза и сказала почти шепотом:

— Спасибо.

Они долго стояли рядом и молча смотрели, как серо-зеленые льдины остервенело крошили себя, шипя и тяжело ухая.

— Ну прет… Ну силища… — нарушил кто-то наконец молчание, и тогда заговорили все — ребята сдержанно, девчонки шумно и визгливо.

— Сейчас пойду и прокачусь на льдине, — сказал Коля и начал торопливо обламывать на сухой ветке сучки, готовя себе посох.

Все, кто услышал эти слова, замерли в растерянности: Коля никогда не говорил ничего, чтобы просто сказать. Все знали его характер. Но все были достаточно взрослыми, чтобы не понимать той опасности, которая подстерегает человека, ступившего на льдину в час ледохода. Тем не менее всех словно загипнотизировали его решительные жесты. И когда он начал быстро спускаться с крутого обрыва, опираясь на посох, первой очнулась Вера.

— Коля, остановись! — крикнула она звонко чужим от волнения голосом и, когда он остановился, так же звонко и так же взволнованно добавила: — Вернись сейчас же, слышишь!

Он исподлобья взглянул на притихших ребят и, опустив голову, начал нехотя взбираться наверх. А когда поднялся и, ни на кого не, глядя, стал отряхивать прилипшие к куртке комочки оттаявшей на крутизне глины, Вера тихо и стыдливо упрекнула его:

— Это глупо. Ты бы о маме своей подумал…

Он виновато молчал. Ему передалась ее взволнованность. Он неожиданно открыл для себя, что безоговорочное подчинение этой застенчивой девочке ничуть не уязвило его мужское достоинство, скорее наоборот — принесло радость ожидания новых приказаний, которые бы он с готовностью исполнил. Но Вера молчала, а ему, наверное, очень хотелось ответить ей чем-то хорошим и откровенным, и он вдруг сказал ей тихо, но с непреклонной твердостью:

— Я стану летчиком, хочешь?

Закончив десятый класс, он молча выслушал все упреки матери и послал документы в военное летное училище. На «отлично» сдал все вступительные экзамены и спустя полгода приехал в курсантской форме в Ленинград, где Вера училась в радиотехническом институте.

Он показался Вере худым и неуклюжим. Может, оттого, что на нем еще угловато сидела новая шинель, а может, и совсем по другой причине — Коля здорово проигрывал, когда Вера сравнивала его со студентом третьего курса Андреем Яковлевым, который возглавлял на факультете студком, был знатоком театра и литературы, смело вступал в споры с именитыми профессорами и трогательно ухаживал за Верой, что ей бесконечно льстило.

Убедившись, что сердце школьной подруги занято другим, будущий покоритель «пятого океана» пожелал Вере счастья и, не догуляв каникул, уехал в училище. Она очень скоро забыла о нем и вспоминала лишь от случая к случаю.

— Вера Павловна, промечтаете остановку, — сказал негромко протискивающийся к выходу заводской великан техник Латухин.

Вера вздрогнула, заморгала густыми ресницами и бросила взгляд за окно, где медленно проплывали забранные решеткой синие окна административного корпуса.

Она с трудом высвободила сумку и заспешила вслед за Латухиным. Он продвигался в переполненном автобусе так, будто ему доставляло удовольствие раздвигать своим огромным корпусом спрессованную массу людей — с улыбкой, с присказками. У выхода из автобуса он протянул Вере руку и, ловко придержав двух мужчин, помог ей выбраться из двери. Кто-то беззлобно шумнул на него, он так же беззлобно огрызнулся.

У проходной было уже непривычно свободно, основная масса рабочих прошла, и Вера не торопилась. Спокойно поставила на железный барьер сумку, открыла ее, вынула пропуск. Латухин тоже не спешил.

— Что это вы, Виктор Иванович, не очень торопитесь?

— И за пять минут, и за тридцать пять — благодарность одинаковая, — усмехнулся тот, показав ряд плотных белых зубов.

Когда они прошли на заводской двор, Вера посмотрела в небо, где до сих пор еще белел легкий след самолета.

— Между прочим, — сказал Латухин, перехватив Верин взгляд, — из-за него я и на работу опоздал. Такой цирк над головой — про жену забыл, не то что про работу.

Вера промолчала.

— Ваше заявление насчет путевки, — добавил Латухин, — рассмотрим на следующем заседании месткома. — Усмехнувшись, пояснил: — Главное — выполнить полугодовой план, все остальное приложится: и путевки, и премии, и квартиры…