Потому что нас много

Я приказал ВР сфокусироваться на Архимеде и его семье. К своему облегчению, я увидел, что их палатка находится за пределами зоны, где шли беспорядки. Архимед и Бастер стояли с луками и стрелами в руках, а с флангов их прикрывали Белинда и Диана с копьями. Эта картина очень меня встревожила: ни та, ни другая оружием раньше не интересовалась.

Но я знал, что отец и сын не зря считаются меткими стрелками. Более того, сражающиеся, похоже, внимательно следили за тем, чтобы не приближаться к палатке Архимеда. Вот и отлично. Того, кто будет угрожать Архимеду, ждет встреча с одним из моих снарядов — и плевать я хотел на последствия.

В моей ВР появился Марвин.

— Какого черта? Что случилось?

— Понятия не имею. Я тут работал кое с чем, и вдруг Гуппи подал сигнал тревоги. Когда будет время, я посмотрю записи камер, но прямо сейчас нужно защищать Архимеда.

Марвин кивнул и взял на себя управление парой снарядов — на всякий случай.

Мы напряженно ждали. Пару раз Архимед с Бастером натягивали тетивы луков и прицеливались, но каждый раз дельтанец, который привлек их внимание, решал, что с ними лучше не связываться, и шел дальше.

В конце концов все стихло. Дельтанцы, потрясая оружием, начали выходить из боя. Теперь мы смогли оценить результаты кровопролития. Там, где шел бой, все палатки были разрушены. Надеюсь, хозяева палаток успели бежать. Я насчитал семнадцать тел, лежавших на земле. Еще тридцать с лишним дельтанцев истекали кровью и звали на помощь.

Меня тошнило. Чем вообще можно оправдать подобную бойню? Что могло к ней привести?

Мы с Марвином переглянулись, и я молча выключил ВР.

— Надеюсь, знахарям хватит сил на такое число пациентов, — сказал Марвин.

— Им придется найти силы, Марв. Я ничего не мог сделать, даже если бы решил раскрыть свое присутствие.

Марвин вздохнул.

— Теперь я понимаю, почему ты все время говоришь про андроидов Билла. Один из них сейчас очень бы пригодился.

— Да, знаю. Правда, они еще не готовы. Но я продолжу тормошить Билла.

Мы сели, и я включил видеозаписи, сделанные за последние пару часов. Мы с Марвином потратили на их просмотр несколько целых секунд.

Наконец записи закончились, и мы откинулись на спинки кресел. Марвин покачал головой:

— Помнишь, мы думали, что дельтанцы смышленые?

— Ага, точно, — отозвался я. — Удивительная тупость. У меня аж припекает.

Причиной всех этих беспорядков и кровопролития стал спор о том, как поделить небольшое животное, добытое на охоте. Невероятно.

Мы уставились в пустоту, переживая шок. Наконец я снова обрел дар речи.

— Пока у меня не появится более убедительная версия, я буду считать, что все это связано с чрезмерной плотностью населения. Я поговорю с Архимедом.

* * *

Беспилотник, очень похожий на камень, лежал на земле перед Архимедом. Архимед медленно вращал в руках кремень и делал вид, что изучает его. Если кто-то сейчас за ним наблюдает, то решит, что Архимед собирается делать еще один инструмент.

— Думаю, ты прав, боубэ, — негромко сказал Архимед. — Когда все дома, напряжение сильнее всего. Когда охотники в лесу, жизнь становится более спокойной.

— Это не удивительно, Архимед. Мы уже давно знаем, что животные, даже те, которым нравится жить в группе, больше тревожатся, когда им тесно.

— И что нам делать — выгнать часть родичей из деревни?

Я рассмеялся.

— Архимед, я хочу познакомить тебя с тем, что называется «маркетинг». Не говори им, что они должны это сделать; убеди их в том, что им этого хочется и что ты против этого. Особенно хорошо такая тактика действует на подростков.

Архимед подумал, а затем улыбнулся.

— Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. И как мы это сделаем?

Я задумался.

— Вот что нужно сделать… Реверсивная психология, — сказал я.

Программа-переводчик превратила мою фразу в «заднюю хитрость», и мои слова, похоже, сбили Архимеда с толку.

Я вздохнул и сделал еще одну попытку.

— Так, вот история с моей родины. Один великий вождь хотел познакомить свой народ с картофелем, потому что выращивать картофель — очень выгодно. Он произносил речи, он посещал деревни, но никого его идеи не интересовали, и никто не хотел менять свою жизнь. Тогда вождь сам вырастил немного картофеля и издал закон о том, что картофель — только для вождей и что жителям деревень его есть запрещено. Не прошло и десяти дней, как люди украли весь картофель и начали его выращивать.

Я посмотрел на Архимеда, пытаясь угадать, дошел ли до него смысл моего рассказа.

Архимед нахмурился.

— Постой. Они растили корнеплоды? Типа, говорили растениям, где расти? Почему просто не собрать их?

Я вздохнул. Вздох — очень человеческая реакция, но Архимед уже научился ее понимать. Он ухмыльнулся, видя мое разочарование.

— Архимед, мы уже говорили про сельское хозяйство. Если действовать аккуратно, можно вырастить кучу растений на маленьком пространстве. Но смысл вот в чем… — Я свирепо взглянул на него, но он, конечно, видеть этого не мог. — Смысл в том, что он заставил свой народ сделать что-то, сказав, что им это запрещено. Возможно, твой народ не настолько упрям…

Архимед рассмеялся.