Потому что нас много

— О да, мы упрямы. Помнишь, каким Бастер был в детстве?

Мы усмехнулись, вспомнив маленького Бастера. «Упрямый» — это еще мягко сказано.

— Ладно, боубэ, я понял. Значит, мы просто скажем бандам, что им нельзя уйти в новую де­ревню?

— Э-э, нет, так ничего не получится. Мы им вообще ничего не скажем. Мы начнем говорить о том, что нужно занять другие места для создания деревни — и сделать это до того, как та же мысль придет в голову бандам. И мы будем говорить об этом громко, и там, где они нас услышат. — Я сделал паузу, чтобы он обдумал услышанное. — Задействуй кого-нибудь из совета старейшин, чтобы все выглядело правдоподобно. Но на самом деле просто притворись, что вы думаете об этом, и начинай строить планы.

— И это сработает? — Архимед покачал головой. — Твой народ очень меня удивляет.

— Спорим?

Архимед усмехнулся и помотал головой.

42 Бизнес

 Говард. Март 2193 г. Вулкан

Изучив таблицу, я понял, что дела у винокурни «Эннискорти» [5]  идут хорошо. Мы успевали выполнять заказы, и, поскольку мы настаивали на оплате по факту поставки, никаких проблем с дебеторской задолженностью у нас не было.

В какой-то момент после продолжительной дискуссии мы решили, что нам нужна винокурня на планете, и, чтобы построить ее, ввели в компанию еще одного партнера — Стефана.

Хлопнув обложкой, Бриджет закрыла планшет и положила его на стол. Затем покрутила плечами и головой и откинулась на спинку кресла.

— Опять спина болит? — нахмурился Стефан. — Тебе стоит обратиться к врачу.

Бриджет неопределенно улыбнулась, затем посмотрела на мое изображение на экране теле­фона.

— У тебя-то проблем со спиной не бывает, да?

— Только если я сам этого захочу. Но мы, Бобы, обычно пытаемся создавать как можно реалистичную симуляцию. Мне не нужно, чтобы у меня деревенели мускулы, а вот разминать их приятно.

Она кивнула, глядя в пустоту.

— Ты фактически бессмертен, да? Сколько лет именно тебе, Говард?

— Ну, в виде Говарда я существую всего восемь лет, но самые ранние из моих воспоминаний относятся к детству Изначального Боба, которому тогда было года два. Так что я помню то, что произошло за двадцать девять лет жизни Изначального Боба, события четырех лет жизни Боба-1 — до того, как он создал первую партию клонов; четыре года в жизни Райкера; пятнадцать лет жизни Чарльза — одного из первых клонов Райкера, и еще восемь лет с тех пор, как Чарльз создал меня. Как я уже говорил, это субъективное время. В нем много релятивистского замедления времени. Так что всего я прожил шестьдесят лет.

Она скорчила гримасу.

— Это как-то сложно. А мысли у вас общие?

— У меня и других Бобов? Нет. Когда кто-то клонирует Боба, новый клон просыпается с теми же воспоминаниями, которые были у его родителя в момент создания копии. Но после этого каждый из нас идет своим путем.

— Ух ты. Не уверена, что я бы с этим справилась. Жизнь и так сложная.

— А если бы это была загробная жизнь? — улыбнулся я. — Прежде чем стать репликантом, Изначальному Бобу пришлось умереть. Насколько я знаю, после смерти особых перспектив нет.

— С другой стороны, тебе перестают звонить родственники.

— Знаешь, у нас ведь есть один не-Боб. Генри Робертс — австралийский зонд-репликант.

Она скорчила гримасу. Возможно, это была гримаса неодобрения.

— Угу. Говорят, у него не все дома.

— Ну, в самом начале у Генри возникли проблемы с сенсорной депривацией. Мы уже научились их решать. У новых репликантов, скорее всего, все будет нормально. — Я искоса посмотрел на нее. — Хочешь вступить в наши ряды?

— Нет, просто любопытно.

Стефан поднял бровь.

— Бессмертие — это неплохо, — заметил он.

43 Разговор

Райкер. Март 2178 г. Солнечная система

— Здравствуйте, мистер Викерс.

Человек в экране видеосвязи на секунду удивился, но быстро взял себя в руки.

— Я поражен. Думал, вы так и не поймете, что происходит. Похоже, мне не стоило надеяться на то, что вы просто уничтожите друг друга.

Я улыбнулся ему так, как кошка улыбается птичке — одними зубами.

— Угу. Вы такой работящий муравьишка. Мы выяснили, что теракты в Бразилии — тоже ваших рук дело. Полагаю, вы рассчитывали спровоцировать еще одну войну и, может, убить еще больше людей. Так что те погибшие тоже на вашей совести.

— У них была возможность уйти из жизни добровольно, — отмахнулся Викерс. — Наш долг — помочь им. Вы все равно не поймете.

— Вряд ли вы стремитесь хоть кому-нибудь это объяснить. Думаю, ваши «объявления» вы делаете, просто чтобы потешить самолюбие, а не потому, что хотите кому-то помочь или кого-то просветить.

Викерс ухмыльнулся.

— Уже переходишь к оскорблениям? Я был более высокого мнения о тебе.

— Не льсти себе. Это не словесный поединок — ты недостаточно важная птица, чтобы вступать с тобой в переговоры. Я просто хочу удовлетворить свое любопытство, — сказал я, сохраняя нейтральное выражение лица. Я не хотел ничем его радовать. — Кстати, мне кажется, что вся эта тема с ДУЛО — скорее инструмент для тебя, чем дело, за которое ты борешься. Такие, как ты, ни к кому не присоединяются — разве что в тех случаях, когда организация может принести тебе пользу. Так какая у тебя цель?