Потрясение

Дети Авроры (1885)

Дорогой неизвестный читатель,

Прежде чем я начну свой рассказ, необходимо сделать два важных замечания. Во-первых, если когда-нибудь вы обнаружите меня мертвой, используйте следующий текст как свидетельство о смерти: «Десятого мая, отправившись раздавать консервы беднякам, Аврора Бореалес, преуспевающая предпринимательница сорока трех лет, пропала без вести. Неделю назад ее труп обнаружили в проливе Нарроуз. Лицо было страшно изувечено, тело покрыто синяками, свидетельствующими о том, что жертва подверглась яростному нападению. Обстоятельства и причина убийства остаются неясными». Когда вы обнаружите меня, вы все поймете.

Скандальная история убийства. Вот это по мне.

И второе. Я не собираюсь писать некролог. Напротив, этим антинекрологом я хочу оживить себя. Пусть эта переписка между мной и моим кузеном, гениальным скульптором, возродит меня к жизни.

А если я исчезну, ищите появления странного предмета. То будет подарок от меня.

Теперь начну рассказ.

________

Они стали приходить ко мне из-за ноги. Живая женщина с отсоединяющимися частями – дети были в восторге. Я была их живой разборной куклой.

В первый раз ребенок подошел ко мне, когда я свернула в переулок, чтобы поправить ремешок на ноге. На улице раздался нестройный грохот копыт и колес, и, обернувшись, я увидела грязного растрепанного мальчишку, который стоял ко мне так близко, что я уж решила, что он хочет меня ограбить. У него, конечно, ничего бы не вышло, но попытка не пытка.

В переулке воняло мочой; от мальчика, впрочем, пахло не лучше. Судя по его лицу, мыться он не привык. Однако вместо того, чтобы попытаться выхватить мой кошелек, он стоял и смотрел, как я опустила платье до щиколотки, упакованной в узорчатую туфлю. Его глаза следили за мной с интересом, и мне тоже стало интересно. Под его взглядом я почти почувствовала стопу там, где ее давно не было.

– Мэм, а можете еще раз показать?

Я присмотрелась и увидела, что у него не было руки. Я покраснела; мне стало стыдно, что я приняла его за воришку. Жалкий комочек плоти выглядывал из грязного рукава его рубашки. Вместо руки с правой стороны зияла пустота.

Взглянув в его бледно-голубые глаза и на черные, как ночь, спутанные волосы, я догадалась, что он не отсюда.

– Откуда ты приехал?

– Из Ирландии, – ответил он.

– В трюме корабля? В грузовом отсеке?

– Да, мэм. – Он снова взглянул на мою ногу. – Можно посмотреть? Пожалуйста.

В знак мольбы он снял шляпу, точнее, нечто, что носил на голове вместо шляпы.

Я медленно начала поднимать подол юбки. Я умела исполнять чужие просьбы с дразнящей медлительностью. Его глаза меня пленили. Они напомнили мне моего любимого кузена Фредерика, единственного человека, чей взгляд способен был тронуть мое сердце, даже когда мы были детьми.

Стоит ли говорить, что этот взгляд значил для меня все? Все его внимание в тот момент было направлено на мою ногу; я задрала юбку над протезом и почувствовала свою отсутствующую ногу и стопу под его взглядом, а потом представила, как его отсутствующая рука и пальцы задирают мне юбку, чтобы увидеть ногу и стопу, которых не было.