Потсдамская конференция. Как решалась послевоенная судьба Германии и других стран Европы

Это привело к короткой, но ожесточенной стычке между Черчиллем и русскими, за которой молчаливо наблюдал Трумэн. Черчилль заявил, что он твердо убежден в том, что Конвенция Монтрё может быть изменена только после совместного обсуждения заинтересованных сторон (за исключением Японии). Все страны, а не только Турция и Советский Союз, должны решать будущую судьбу проливов. И, добавил он, решение вопроса между Советским Союзом и Турцией может быть найдено только в процессе мирных переговоров.

Он еще раз вернулся к рассмотрению причин обеспокоенности турецкого правительства вопросом целостности своей страны и защиты Стамбула в условиях, когда советское правительство делало пугающие предложения, а в советской прессе и на радио сообщали о сосредоточении болгарских и советских войск в Болгарии, вблизи турецкой границы.

Молотов не принес извинений за советские намерения захватить часть территории Турции. По его мнению, те области, о передаче которых просил Советский Союз, были в 1921 г. «отторгнуты от советской Армении и советской Грузии». Однако, добавил он, если турки решат, что они не будут продолжать обсуждение союза и вопроса территорий, советское правительство готово заключить соглашение о проливах с другими странами Черного моря.

Черчилль повторил, что, хотя он и готов приветствовать соглашение о свободном передвижении в Черное море и из него русских судов, гражданских и военных, он не чувствует себя обязанным принять новые советские предложения и уверен, что такое же мнение имеет турецкое правительство.

Трумэн прекратил этот спор, сказав, что он еще не сформировал свою точку зрения и поэтому хотел бы отложить решение вопроса. Объединенный комитет начальников штабов советовал ему определиться с этим до того, как вопрос о проливах будет вынесен на обсуждение вместе с другими территориальными вопросами на будущей мирной конференции. Если он не сделает этого, то американское правительство, вероятно, должно согласиться на пересмотр Конвенции Монтрё с целью дать возможность всем странам свободного прохода через проливы; это предлагал Государственный департамент. Это способствовало бы демилитаризации проливов, воспрепятствовало бы размещению военных баз других стран, кроме Турции, и обеспечило бы прямой или косвенный военный контроль над проливами.

В связи с заключением нового соглашения о черноморских проливах президент попытался добиться одобрения своего важного плана — использования других международных водных путей, в частности по Дунаю и Рейну. Государственный департамент и Объединенный комитет начальников штабов поддержали его в этом начинании.

Трумэн предпринял попытку заявить об этом на седьмом заседании конференции 23 июля после того, как выслушал речи Черчилля и Сталина, которые объяснили, что конкретно Россия просила у Турции. На этот раз Сталин попытался убедить аудиторию, что советские намерения были мирными, а требования обоснованными. Он отрицал, что у турок есть хоть какая-то причина подозревать русских в том, что они хотят запугать их и заставить на все согласиться. В Болгарии, уверял он, было сосредоточено меньше русских войск, чем британских в Греции. Советская просьба о передаче Карса и Ардагана была оправданной, если Турция просила гарантий соблюдения договора. Но, так или иначе, союз между ними был заключен. Существовавшие правила прохода судов через проливы были невыгодны для Советского Союза, так как турецкое правительство имело право, согласно Конвенции Монтрё, запрещать проход советских судов в Черное море не только когда Турция находилась в состоянии войны, но даже при угрозе ее возникновения. Все это выглядело неестественно. Только представьте, продолжил Сталин, «какое волнение поднялось бы в Англии, если бы подобный режим существовал в Гибралтаре или на Суэцком канале, и как бы реагировали Соединенные Штаты, если те же самые правила применялись бы к Панамскому каналу». Советские суда должны были проходить через черноморские проливы беспрепятственно; и если Турция была слишком слаба, чтобы обеспечить это при всех обстоятельствах, то Советский Союз смог бы защитить проливы с помощью своих вооруженных сил в случае необходимости, точно так же, как американский военный флот защищал Панамский канал, а британский — Суэцкий канал. Если турки не соглашались с тем, чтобы Советский Союз имел военные базы в проливах, то им следовало предоставить другую базу, где русский флот смог бы ремонтироваться и заправляться топливом, чтобы вместе со своими союзниками защищать проливы.