Потсдамская конференция. Как решалась послевоенная судьба Германии и других стран Европы

После Ялты Турция отказалась от нейтралитета и объявила войну Германии и Японии, таким образом став союзником. Тем не менее советское правительство захотело большего: ни много ни мало, но господства над проливами. Это стало ясно, когда в июне турецкое правительство попыталось принять участие в обсуждении нового договора вместо старого, который советское правительство денонсировало в марте. Молотов, который только что вернулся в Москву из Сан-Франциско, сказал турецкому послу, что прежде, чем подписать новое соглашение, следует обсудить различные «важные вопросы».

Советская цена за договор, как сообщили первыми своим правительствам посольства США и Великобритании в Анкаре, основывалась на трех условиях. Первым требованием было возвращение России тех областей, которые были уступлены Турции в 1921 г. Эта уступка, заметил Молотов, имела место, когда русские были слабы, а теперь они обрели силу. До тех пор пока не будет восстановлена историческая справедливость, советское правительство не было намерено обсуждать новый договор; но, как было заявлено, оно брало на себя обязательство уважать, а возможно, и защищать территориальную целостность Турции. Молотов, как об этом стало известно позднее, не назвал конкретно те территории, на которые претендовала советская сторона. Но из его слов турецкое правительство в Анкаре сделало вывод, что Советский Союз, во-первых, хотел возвращения вилайета Карс, с Ардаганом включительно. Во-вторых, русские настаивали на предварительном соглашении между двумя правительствами, которое предусматривало изменение Конвенции Монтрё. Молотов подчеркнул, что в случае выполнения его основных положений Турция могла решить судьбу 200 миллионов русских. И в-третьих, требовали разрешить размещение советских военных баз на турецкой территории вблизи Босфора. Следует заметить, что это было одно из условий, которое Молотов выдвинул еще 25 ноября 1940 г.; оно содержалось в ответе, переданном через Шуленбурга, немецкого посла в Москве, на предложение Гитлера, что Советский Союз мог бы присоединиться к странам оси и договориться с Германией о разделе сфер влияния. Теперь, спустя время, Молотов объяснял советское предложение тем, что опыт войны показал, что сама по себе Турция не имеет достаточно сил и средств для защиты проливов. Во время беседы у турецкого посла сложилось впечатление, что Молотов неявно намекал, что, если Турция откажется от союза с Великобританией, советское правительство не будет проявлять настойчивость в достижении всех трех условий.

Ответ турецкого правительства (22 июня) был категоричен. Оно заявило, что не намерено ни в малейшей степени рассматривать вопрос об уступке территорий и учреждении русских военных баз в проливах и что в принятии решения о пересмотре Конвенции Монтрё должны принимать участие и многие другие страны.

Посольство Великобритании в Вашингтоне проинформировало Государственный департамент, что, в соответствии с англо-турецким договором о взаимопомощи 1939 г., британское правительство намерено поддержать Турцию, тем более что советские условия выходят за рамки тех договоренностей, какие Сталин предлагал в Ялте. Политики задавали вопрос, уведомит ли Москву американское правительство совместно с британским, что и другие страны, не только Россия и Турция, имеют свои интересы по всем трем пунктам советского плана? Необходимо было напомнить, по мысли британского правительства, что все территориальные споры должны решаться только законным путем, а не с помощью силы, запугивания и шантажа. Грю попросил предоставить ему время на размышление. В любом случае, сказал он британскому послу, желательно отложить решение до окончания конференции в Сан-Франциско (23 июня, как ожидалось). Еще останется достаточно времени до начала Потсдамской конференции.

В то время как американское правительство заняло выжидательную позицию, Молотов вновь поговорил с послом Турции в Москве, не пытаясь «надавить». Не думает ли турецкое правительство, что ситуация далека от разрешения, и «не могли бы мы попытаться добиться полезного результата при обсуждении упомянутых пунктов»? Но, к сожалению, он привел пример с Польшей. После Первой мировой войны эта страна также, заметил он откровенно, добилась «несправедливого» договора с Советским Союзом, однако недавно загладила эту несправедливость и заложила основы долговременной дружбы между двумя странами.

Опасения турецкого правительства не смогла развеять поступившая от посла информация о его второй беседе. Он сообщал о заявлении Молотова, что советское правительство собиралось также задать некоторые вопросы о взаимоотношениях Турции с Балканскими странами. Однако две недели спустя турецкое Министерство иностранных дел представило новую версию советских планов. Американскому послу было сообщено, что Молотов не делал подобного заявления, произошедшая ошибка была следствием неисправного кабеля, по которому передавалась информация.