Поцелуев мост

Я никогда не была спортивной. «Быстрее, выше, сильнее» — никогда не было моим девизом. Иногда, в школьные годы, маме удавалось получить для меня освобождение от физкультуры. Тогда я счастливо сидела на лавочке в спортзале, наблюдая вполглаза за успехами одноклассников. Чаще же плелась в конце — в буквальном и переносном смысле, — шеренги и маялась от смешков одноклассников и подбадривания учителя. Будто от этих звуков я смогу перепрыгнуть через козла, пройти эстафету первой или забраться на канат — последнее я и не пыталась сделать. Поднимала руки, обхватывала верёвку, подпрыгивала пару раз для проформы и уходила с поля битвы в поражении.

Зато с Федосом мы отлично освоили парное катание — он стоял на спа-борде, держа в руках весло, а я сидела на носу, пристегнув за ногу страховку. Так мы медленно бороздили прибрежные воды Финского залива или близлежащих озёр с прозрачной или торфяной водой. Нравилось ли мне? Я была в восторге.

В восторге от того, что на улице лето. Что небо, пусть и с оттенком серого, но синее, высокое, бесконечное. Что воды залива тихо шелестят, шлёпаясь о валуны у берега, а в торфяном озере огибают заросли рогоза и ярко-жёлтых кувшинок, в которых прячутся подросшие дикие утята.

И главное — от того, что рядом со мной Федос. Нет. Сам Федос!

Однажды утром, в совершеннейшую рань, меня разбудил голос Федоса, который с преступным для этого времени суток энтузиазмом, сообщил в трубку, что я должна мчаться на Мойку, к Михайловскому замку, что напротив Летнего сада. Спасибо, конечно, за уточнение, учитывая моё образование, но что там делать в это время?

— Увидишь! — довольно проговорил Федос. — Тебе точно понравится!

Единственное, что мне бы понравилось — это поспать ещё хотя бы часа три или пять, а совсем хорошо — до ночи, чтобы уже «потемну»** встретится с Федосом.

Но я встала, привела себя в порядок, позавтракала. Последнее исключительно благодаря бабушке, которая считала, что завтрак — главный приём пищи в сутках, как и обед, ужин, полдник и вообще — любой повод вкусно и, главное, сытно поесть. Взяла такси — Федос переводил мне деньги на этот вид транспорта, а я не спешила проявлять благородство и отказываться, — и приехала к обозначенному месту.

Я понятия не имела, что задумал Федос, а увидев представшую передо мной картину — обалдела. Нет, уместней было слово офонарела, если не выразиться ещё экспрессивней.

Маленький участок Мойки от Мало-Конюшенного моста, вдоль Михайловского сада и Инженерного Замка до Фонтанки был забит сапсёрфенгистами в карнавальных костюмах. Кто-то уже стоял на досках, покачиваясь на воде, а кто-то расположился на покатом газоне Михайловского сада, который спускался прямо к воде, распаковывая сап-борды и переоблачаясь.

Кого там только не было! Никакой новогодний карнавал не мог сравниться с тем, что я увидела. Здесь тебе и Нептуны всех мастей, была даже девушка — Нептун. Пират с перевязанным глазом и плюшевым попугаем на плече, Безумный шляпник, Чеширский кот, Алиса и Белая Королева, несколько десятков Русалочек, Алладин, принцесса Жасмин, Беслоснежка, какой-то Диснеевский принц, почему-то в одних плавках ниже камзола с горящими золотом пуговицами. Был даже поющий чайник из мультфильма Красавица и Чудовище. Не говоря уже обо всём разнообразии супер-героев Марвел и Диси.

В растерянности я оглядывалась, в надежде увидеть Федоса, ведь это он меня позвал. В итоге набрала номер, отыскать человека в этой пёстрой, размномастной, гогочущей, излучающей довольство собой и окружающими толпе было невозможно.

— Иди в Михайловский сад, прямо к спуску, — прокричал Федос в трубку, в это время заиграла музыка вокруг меня и с той стороны провода. Я с трудом различала слова. — Давай лучше к дубу! — сообразил он дать точные координаты.

Дуб черешчатый, которому было около трёхсот лет, раскинулся по центру саду и был известен всем. Я довольно быстро добралась туда, то и дело останавливаясь взглядом на веселящихся людях в карнавальных костюмах.

— Конфета! — услышала я, обернулась.

И обомлела. На меня неслась почти двухметровая… самая настоящая Мальвина, размахивая огромными, загорелыми руками, как лопастями мельницы. У Мальвины, как и полагается, были голубые волосы, которые подпрыгивали в такт движениям, поднимаясь и опускаясь у богатырских плеч. Голубая футболка с пришитым рядом атласных бантов и пышнейшая юбка-американка из фатина, которая едва доходила до середины бедра жизнерадостной Мальвины. Что там, у голубоволосой красотки были даже кокетливые панталоны из сетчатого тюля, сквозь который просвечивали волосатые, здоровенные мужские ноги. Завершали образ румяные щёки и накладные ресницы.

— Привет! — подпрыгнул рядом Федос, вернее Мальвина.

— Ты где американку такого размера откопал? — ляпнула я первое, что пришло в голову.

— Нравится? Будешь хорошей девочкой — подарю, — заржал Федос. — Пойдём, — потянул он меня в сторону Мойки. — Скоро начнётся.

— Что начнётся? — на ходу спросила я.

Что проходит какое-то мероприятие, я поняла, но вот какое именно хотелось узнать.

— Фестиваль «Фонтанка-Сап»***.