Поцелуй черной вдовы (СИ)

А лисица тем временем белкой металась в горящем факелом здании и зазывала наружу медведя. Раскаленный докрасна пепел дождем падал вниз, подпаливая звериные шкуры, инстинкт подсказывал уходить, особенно после крика людей, сообщавших, что крыша в скорости рухнет, но Кайл надумал спасать гадкого Дага.

Зачем он ему? Что за нелепейший героизм?

Ей не было дела до приспешника толстяка, зато было – до Кайла.

– Ну скорее же! Умоляю, скорее! – Уже в дверях металась она, то ли крича, то ли тяфкая – одним словом, вопила всем своим существом. Вернее, двумя существами себя: и звериной, и человеческой.

Но крыша рухнула раньше, чем Кайл успел выйти...

Сама она инстинктивно отпрыгнула и в прыжке видела, как отбросило Кайла, ударив балкой в широкую спину. Он упал в стороне от нее и больше не поднимался...

Соланж показалось, она и сама... умерла.

Снова застопорилось дыхание, потемнело в глазах, а язык прилип к нёбу куском мертвой плоти.

– Кааааааааааайл! – в конце концов завопила она, взвыв в совершенно нечеловеческом крике.

И уже подалась в его сторону, когда чьи-то руки ухватили ее...

– Пожалуйста, не убегай, умоляю, – взмолился тоненький голос. – Он велел без тебя не возвращаться, а ты понятия не имеешь, какой он в гневе. Чисто Люцифер!

Соланж узнала голос слуги и в принципе, перекинувшись, справилась с ним бы на раз, но пожалела беднягу. Извернувшись, цапнула его за руку и отпрыгнула в сторону... Вряд ли он знал, чего избежал, отделавшись легким укусом...

– А, ты нашел нашу маленькую лису, – выступил из клубов дыма, поистине как Люцифер, его хозяин. – Милая, не убегай, – обратился он к ней. – От счастья разве же убегают? Я ведь к тебе со всем сердцем. С любовью, можно сказать, а ты обманула меня... Нехорошо это, милая. Очень нехорошо.

Слушая лицемерные эти речи, Соланж думалось лишь о том, что из-за этого человека, из-за него и никого больше, Кайл, может быть... умирает. Прямо в эту секунду, когда она даже не может быть рядом... опять же из-за этого человека.

В ней вскипела такая острая ненависть, что не осталось ни голоса совести, ни стыда.

Перекинувшись в один миг, она с бесстыдством сделала шаг в его сторону.

Толстяк обомлел, пожирая ее обнаженное тело глазами. Разве что слюни не капали изо рта...

– Ты либо уйдешь подобру-поздорову, – предупредила она, – либо... умрешь. Я даю тебе выбор!

Толстяк осклабился в пошловатой улыбке.

– Я был бы полным ослом, откажись от подобной красотки, – молвил он, по всему не воспринимая ее угрозу всерьез.

Соланж сделала к нему еще шаг.

– Вы уверены в своем выборе? – тихим, упреждающим тоном осведомилась она.

– Абсолютно уверен, моя дорогая. – И говоривший тоже шагнул в ее сторону.

Теперь они оказались так близко друг к другу, что стоило одному протянуть руку, как он бы коснулся другого.

Именно это и сделал толстяк, протянув руку и... обхватив грудь Соланж.

Она ни разу не шелохнулось, пока несчастный корчился в муках у ее ног, он, в конце концов, сам сделал выбор. Его предупреждали. И только когда наблюдавший за происходящим слуга в панике бросился прочь, девушка отмерла и, перешагнув через мертвое тело, бросилась к Кайлу.

Он дышал.

Но едва различимо.

Острый обломок доски, проткнув его сзади насквозь, алел свежей кровью.

– Кайл, – позвала Соланж, осторожно приподнимая с земли его голову. – Кайл, пожалуйста! Умоляю, не умирай. – Она обхватила его, прижимая к себе, и слезы, до этого будто запекшиеся в груди, хлынули водопадом. – Я так виновата перед тобой... так виновата... ни разу не сказала спасибо, хотя ты, как никто, помогал мне во всем. Даже тогда, когда я не знала об этом! Когда принимала тебя за врага, ты уже заботился обо мне... Вот и сейчас это все из-за меня. Какая ж я дура, Кайл! Какая же я непроходимая дура.

Среди треска догорающих досок старого склада Соланж отчетливо различила чьи-то шаги и тревожно прислушалась.

Что же делать?

Кайл ранен, она без одежды и понятия не имеет, как быть.

И вдруг до нее донеслось:

– Соланж? Кайл? – Она, не веря ушам, узнала голос Шекспира и сразу откликнулась:

– Уильям, я здесь. – Голос странно хрипел, она тут же закашлялась.

– Боже мой, что случилось? – Приятель вынырнул из клубов дыма с лошадью на поводу. Опешил на миг, разглядывая ее – Соланж так обрадовалась ему, что забыла на миг о своей наготе, – и тут же бросился к ней, на ходу скинув плащ и укутав им ее плечи.

– Кайл ранен, ему нужен лекарь, – сказала она. – Мы должны что-нибудь сделать.

– Лекарь не нужен, я сам знаю, что делать.

Те шаги, что она различила до этого, принадлежали вдруг появившемуся мужчине, уже старику. Он шел, с трудом подволакивая правую ногу, и держался за бок... Ей показалось, она его где-то видела, но сейчас не могла вспомнить где.

Да и до этого ли ей было?

– Вы поможете ему, правда? – ухватилась она за слова старика. – Что нам делать? Только скажите.

– Скажу, но отсюда надо уйти. Скоро нагрянет королевская стража – и тогда нам конец! Эй ты, – обратился мужчина к Уиллу, – веди сюда лошадь, надо бы уложить на нее нашего парня.

Соланж испугалась.

– Но это убьет его!