Поцелуй чудовища

Коварно прикоснувшись к соску, Глеб с удовольствием увидел, как от воздействия тот мгновенно подтянулся, стал острым и жестким. Олечка шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы, подчиняясь его ласке, и задышала часто и шумно, когда вибратор чуть надавил, прижимаясь плотнее, вжимаясь в мякоть груди. Казалось, вибрация пронизывает ткани, тревожит чувствительными покалываниями каждый нерв, и тело девушки против ее воли начинает изгибаться, стараясь вывернуться из-под острого раздражителя.

Глеб зашел за спину девушки и, обхватив ее за шею, принудил улечься на спинку кресла. С этой позиции она показалась ему еще более беспомощной и напуганной, животик ее часто вздымался и чуть заметно дрожал, и Глеб, вкрадчиво скользнув по напряженному, покрасневшему соску пальцами, приложил вибратор ко второму соску, поглаживая его прямо-таки с садистским наслаждением и прислушиваясь к долгому, мучительному стону, вырвавшемуся у Олечки из раскрытых губ.

— Хорошо? — спросил он, лаская ее соски. Она не ответила — нетерпеливо возясь в кресле, она пыталась зачем-то свести ноги, и ремни впивались в ее кожу, только подчеркивая ее соблазнительную мягкость.

— Что такое? — посмеиваясь, произнес Глеб, продолжая свою беспощадную игру. Он чуть наклонился над девушкой, его ладонь соскользнула с часто вздымающейся груди на ее животик, провела меж ног.

Девушка была абсолютно мокрой. Уже сейчас — а ведь они только начали! Проведя пальцами меж припухших губ, он неспешно погрузил палец в ее лоно и почувствовал, как внутри сжимаются ее мышцы, когда она пытается свести ноги вместе.

Какое возбуждающе ощущение!..

— Так чувствительно? — притворно удивился он. — А представь, каково там…

Прижавшись щекой к ее горячей мокрой щеке, вслушиваясь в каждый ее жадный вздох и стон, Глеб медленно провел вибратором вниз по ее коже, чуть коснулся задрожавшего бедра, и резко вжал его в раскрытую влажную мякоть меж ног.

Олечка с криком выгнулась, но Глеб удержал ее в том же положении, прижимая ее содрогающееся тело к спинке кресла, и водя игрушкой меж дрожащих ног девушки.

— Может, прекратим? — промурлыкал Глеб, глядя, как Олечка рвется освободиться, как черные ремни жестко впиваются в ее тело. — Нет? Одно твое слово.

Олечка скулила, дрыгаясь в его руках, опуская голову, словно желая заглянуть, увидеть, что он там вытворяет с ее телом, и снова бессильно откидывалась на спинку, багровея от напряжения.

— Ну-у? — Глеб отыскал напряженный упругий клитор и целенаправленно нажал на него, отчего девушка испустила жалкий крик и забилась, заметалась в удерживающих ее ремнях.

— Ро-оза, — упрямо прорычала она, трясясь всем телом. — Роза…

— Очень хорошо, — произнес Глеб и отнял вибратор от ее извивающегося тела.

* * *

Одежда, казалось, покинула его тело незаметно, словно растворившись в воздухе, и когда Глеб прижался к привязанной девушке, ее тело показалось ему обжигающе горячим.

Медленно, наслаждаясь каждым мигом беспощадного прикосновения, он провел пальцами по раскрытому мокрому лону девушки, растирая ароматную влагу по ее коже, прислушиваясь к каждому движению ее напряжённых мышц, чувствуя, как под его рукой ее возбуждение лишь нарастает. Он отыскал пальцами ее клитор — слишком чувствительный после игры с вибратором, возбуждённый, крупный и упругий, — и так же нарочито медленно погладил его, чуть прижав, потеребил, с удовольствием ощутив, как тело девушки остро реагирует на его ласку. Олечка зашлась в громких криках, вздрагивая от самого лёгкого прикосновения его пальцев. От дрожи ее мышцы становились твёрдыми, как камень, и Глеб, поглаживая самым кончиком пальца вершинку чувствительной точки на теле девушки, с удовольствием почувствовал, как ее влага, ее сок, заливает ему руку, а проникнув пальцами в ее лоно, уловив мелкий трепет ее нутра, он понял, что девчонка кончила.

Коварно, напыжившись и скрыв от него свое первое наслаждение, которое, вероятно, было быстрым и неглубоким…

— Ах, вот как, — протянул он, погружая пальцы а ее жаркое лоно, трахая ее нещадно — так, что она завелась тут же, снова, и, постанывая, мелкими толчками подавалась вперёд, стараясь принять его пальцы глубже и доставить себе ещё больше удовольствия. — А где же слезы? Их не будет?

Олечка упорно молчала, прикусывая губки. Пальцы Глеба двигались все быстрее, все жёстче, и Олечка нетерпеливо постанывала, желая, чтобы внутри ее ласкали совсем не пальцы, но Глеб не торопил события, хотя сам был уже возбужлен настолько, что, казалось, ещё немного — и он кончит от одних стонов девушки. Ему неожиданно остро понравилось играть с ее телом, ласкать и гладить девушку где угодно, вслушиваясь в ее нетерпение, в ее умоляющие стоны, видеть, как она выгибается, следуя за его рукой, выпрашивая, чтобы прикосновение было плотнее, чувствительнее.