Поцелуй чудовища

Он разглаживал ее набухшие от желания губки и с удовольствием наблюдал, как девушка, поскуливая, виляет задницей, нетерпеливо крутится, пытаясь заставить его коснуться жаждущего лона хотя бы одним пальцем. Казалось, она сходит с ума от возбуждения, и его дразнящие прикосновения, не приносящие ей разрядки, сейчас доведут ее до исступления.

"Это тебе в наказание за мои муки, — мстительно думал Глеб, обводя розовую мякоть пальцем, чуть касаясь мокрой ароматной кожи, так, что Олечка, трясясь, как в лихорадке, откинулась назад и заскулила почти с отчаянием. — Будешь знать, как заставлять меня ревновать…"

— Хочешь кончить? — тихо произнес Глеб, чуть касаясь ее губ своими губами. Его поцелуи были тоже такими же дразнящими, лёгкими, неуловимыми. Олечка пыталась ответить, прижаться к его губам своими, но он ускользал каждый раз, продолжая дразнить девушку, заставляя нее распробовать, каково это — сходить с ума от желания и не получать то, чего хочешь. — Хочешь?

— Ро-оза, — стыдливо проскулила Олечка, вздрагивая на его руке, когда его пальцы снова коварно и сильно скользнули вглубь ее тела.

— Очень хочешь?

Его пальцы проникли в ее тело очень глубоко, толкаясь там безжалостно и чувствительно, а вибратор, смяв красные от возбуждения ткани, плотно прижался к клитору, чуть поглаживая.

— Господи боже мой! — громко взвизгнула девушка, изо всех сил рванувшись, стараясь избавиться от жестокой ласки, но вместо желанного облегчения пальцы Глеба поникли в нее ещё глубже, поглаживая крепче и чувствительнее, и Олечка зашлась в оглушительных криках, изо всех сил стараясь свести вместе ноги, дрожа напряжёнными бедрами.

— Неужели так плохо? — притворно посочувствовал Глеб, поглаживая клитор девушки все настойчивее, но, кажется, она была не в состоянии воспринимать слова. Ощущения переполняли ее сознание через край, она извивалась, содрогаясь всем телом, крутила задницей, пыталась освободить связанные ноги, и кричала, кричала не переставая, захлебываясь собственным криком. Острого, невыносимого наслаждения было так много, что девушка не могла кончить, удовольствие почти превратилось в муку, и даже поцелуи Глеба, которыми он жадно покрывал ее раскрытые губы, казалось, она не замечает.

Лишь на миг он отнял от ее содрогающегося тела вибратор, как девушка кончила, сильно, глубоко. Спазмы выкручивали все ее тело, из напряжённого горла рвалось грубое, почти звериное рычание, и трепещущее лоно на его пальцах расслабились, стало мягким и невероятно мокрым.

— О, о, о, — постанывала Олечка, пребывая, кажется, на грани обморока, едва ли что-то соображая. Его рука двигалась в ее теле неспешно, осторожно, ловя последние, самые мелкие спазмы, и Глеб почти затаил дыхание, чтобы услышать первый, самый жалобный и отчаянный вой девушки, когда вибратор снова коснулся ее клитора.

— Продолжим? — коварно шепнул Глеб, чувствуя, как расслабившееся было лоно девушки снова крепко обхватывет его пальцы, а сама она дышит часто-часто, словно воздуха ей не хватает, и хнычет почти с отчаянием, изгибаясь дугой.

— Нет, нет, нет! — верещала она. Ремни на ее бедрах снова глубоко впились в кожу, оставляя красные полосы, живот девушки дрожал, и капли пота стекали по нему.

— Нет — значит "лилия"? — уточните Глеб, приставляя вибратор к распаленному входу и поглаживая ее напряжённый клитор пальцами. Девушка, откинувшись обессиленно назад, завыла, содрогаясь всем телом, слезы градом лились по щекам из-под повязки, но стопслова не произнесла.

— Лилия? — допытывался Глеб, настойчиво поглаживая клитор девушки, лаская его осторожными круговыми движениями, и чуть сильнее нажимая на вибратор, немного

погружая его в мокрое узкое лоно. Девушка забилась, зарыдала в голос, извиваясь под его жестокой лаской, ее ногти яростно рвали подлокотники кресла, и Глеб с трудом сам сдержал стон, потому что дальше смотреть на это сил у него не было. Его член уже болел от возбуждения, ему казалось — прижмись он сейчас к Олечке, коснись ее пылающей кожи головкой члена — и разрядка наступит тотчас же.

Но ему было этого мало; он ещё не насладился ее телом, ее беспомощностью и ее криками. И ее волшебным запахом.

Откинув в сторону игрушку, он подхватил стонущую девушку под ягодицы и подтянул к себе ближе, склонился над ее дрожащими, раскрытыми бедрами и впился жадными губами в мокрое горячее лоно, целуя и вылизывая так жадно, что девушка снова закричала, словно он опять терзал ее вибратором.

— Возьми меня, — выдохнула она, изо всех сил стараясь освободиться, выкрутить руки из кожанных петель. — Ну, пожалуйста… Возьми!

Но тут язык Глеба касался ее возбужденного клитора, и девушка со стонами откидывалась назад, глубоко и удовлетворенно дыша, и замирая, растворяясь в очередном оргазме.

— Возьми… Ну, возьми же!

Едва он потянул застёжку, освобождая ее руки, едве спали с ее бедер удерживающие ремни, как она обняла его, приникнув всем телом, неистово целуя, прижимаясь животом и нетерпеливо выпрашивая ласки.

— Трахни меня…