Поцелуй чудовища

Плотная черная повязка словно оделяла одну реальность от другой, не давая им перемешиваться. Всего лишь уловка, обман, иллюзия анонимности, но она надежно отделяла хорошую девочку Олечку от порочной и раскрепощенной девицы из клуба, выбравшей Глеба для своих более чем смелых игр. Признаться, что она отлично знала, с кем проводит время?! Нет, ни за что! Олечка вдруг поняла, что вела себя так, будто повязка была надета на него, а не на нее, словно это он не видит, кто перед ним. какая жестокая ирония! И какая чудовищная ошибка!

— Нет, — пискнула Олечка, — у вас нет повода, но.

— Значит, я так не думаю, — кивнул Глеб, решительно прерывая этот неудобный диалог и увлекая ее в подъезд. Олечка лихорадочно перебирала в уме пути к отступлению; она совершенно не готова была к визиту Глеба. Начнем с того, что на прикроватной тумбочке у нее стояла его фотография с корпоратива, под стеклом и в рамочке, которую она распечатала с рабочего компа, и в книжке, небрежно брошенной на диван, тоже была заложена эта же фотка. А на кухне был специальный стул для Глеба — иногда Оля представляла, что он пришел к ней в гости, и подолгу вела с ним мысленные разговоры.

Однако у Глеба были свои планы и свои соображения касательно Ольгиной норки, в которую она не хотела его пускать. С ужасом она увидела в его руках ключи, которые он, как заправский волшебник, как ловкий фокусник выудил то ли из ее сумочки, то ли из ее собственных нерешительных рук.

— Нет, постойте! — взвизгнула она, но замок уже открылся с тихим щелчком, и Глеб просто впихнул девушку в ее квартиру.

— Что? — он закрыл за собой двери, и Ольга ощутила себя абсолютно беззащитной. Глеб вторгся на ее территорию, туда, куда она пускать его еще не планировала, и теперь рассматривал ее маленькие секретики, которые самой ей казались ужасно неудобными и даже стыдными.

Мягкие игрушки на диване в зале, большой медведь, спрятавшийся за подушками. Уголки губ Глеба чуть дрогнули, по нему было видно, что он готов был рассмеяться и сдержался из последних сил.

— Все еще спите с любимым медведем? — пытаясь сохранить подобие серьезности на лице, произнес Глеб, но этих слов достаточно было, чтоб Олечка задохнулась от стыда и ни слова не могла произнести. Казалось, ей легче было признаться в том, что она ходит в БДСМ-клуб, чем в том, что ночью обнимает плюшевую игрушку.

— Это ужасно мило, — произнес Глеб, рассматривая смущенное лицо девушки. — Правда.

Он отогнул ворот ее пальто, оттянул тонкий шарфик и внезапно прижался к ее шее губами, носом, так уютно, мягко и осторожно, что Олечка ахнула, чувствуя, как вмиг ослабли ее ноги, как отталкивающие мужчину руки вцепились вдруг в его одежду и тянут его ближе, к себе.

— Боишься меня? — произнес Глеб, мягко целуя горячую впадинку на шее девушки с сильно бьющейся венкой под тонкой кожей. Его руки как-то незаметно расстегнули пуговицы на ее пальто, осторожно скользнули по талии Ольги, Глеб крепко обнял ее, притянул к себе, стиснул, извлекая из кокона ее пальто, напитанного ее тонким чайным ароматом.

— Не бойся, — шепнул он. Его губы по-прежнему мягко ласкали ее шею, чуть прихватывая кожу, осторожно, вкрадчиво, так нежно, как только это возможно. — Меньше всего я хочу тебя обидеть… Не бойся…

Его рука нырнула в ее волосы, он привлек девушку к себе и поцеловал ее, все так же осторожно касаясь губами, словно боясь вспугнуть.

Ее губы были такими же мягкими и вкусными, как там, в клубе. Ничего не изменилось, поцелуи были все такими же сладкими и нежными, и девчонка так же безвольно обмякла, расслабилась в его руках, несмело отвечая и попискивая от страха и возбуждения.

На пол падала одежда — Глеб стащил пальто и с себя, и с Ольги, их холодные и мокрые ботинки отправились в угол, — и Глеб крепко прижал девушку к стене, вжался в ее мягкое тело, целуя все требовательнее, все откровеннее и изощреннее. Его рука скользнула по ее дрогнувшему животу, коварно забралась под юбку, скользнула под одежду, добираясь до живого, теплого тела, и Олечка задрожала, когда его длинные пальцы легли на лобок, скользнули ниже, поглаживая клитор. Движения его пальцев были осторожными и вкрадчивыми, но девушка ощутила себя очень беспомощной и уязвимой в его руках, так, словно он завладел ее телом против ее воли, и теперь наслаждается ее подчинением, ее слабостью и своей властью над ней.

— Не надо, — стыдливо пискнула она, невольно расставляя ноги шире, чтобы его пальцы проникали глубже меж ее ног, касались местечка, горящего жаждой.

— Не надо? — шепнул он, и его рука накрыла мокрую промежность девушки. — А мне показалось, что надо.