Поцелуй чудовища

— Подкидывал? — удивилась Ольга, позволив уложить себя на диван. — Глеб, что ты делаешь?

Он не ответил; только ткань треснула от рывка его нетерпеливых рук и Ольга вскрикнула, когда его губы жадным поцелуем прижались к ее затрепетавшему телу.

— Он хотел тебя, — хрипло продолжил свой рассказ Глеб, оторвавшись от подрагивающего животика Ольги. — Ты ему отказала. Да еще и избила, унизила, как он выразился. И он решил тебе отомстить. И мне за одним.

Ольга, утопая в ласках, с трудом могла сосредоточиться на словах. Язык Глеба вырисовывал узоры на ее животе, губы жадно прихватывали кожу, и ладони мужчины крепко удерживали девушку за талию, словно Глеб боялся, что Ольга вздумает вывернуться из его объятий, не дав ему насладиться ее ароматом, по которому он так соскучился.

— Тогда он решил, — Глеб резко отстранился от девушки и рывком, почти грубо, перевернул вскрикнувшую Ольгу на живот, так же рывком заставил ее встать на колени, сам прижал ее голову к диванной обивке, чуть поглаживая подрагивающие ягодицы девушки ладонью — неспешно, жадно, наслаждаясь жаром ее мягкой кожи, округлостью, приятно ложащейся в руку. — Он решил, что ты заслуживаешь, чтоб именно я разделался с тобой. Чтобы Чудовище тебя пожрало, как сказочную принцессу, — последние слова Глеб выдохнул жарко ей на ухо, лаская губами ее разгоряченную кожу.

Так же неспешно, деловито он расстегнул застежки ее лифчика, спустил его с девушки и снова отстранился; его ладонь скользнула по шее, затем по спине подрагивающей девушки, проведя пальцами вдоль позвоночника — и звонко шлепнув по ягодице, оставив алое пятно.

— Но Глеб, — попыталась что-то сказать Ольга, однако, его ладонь снова шлепнула ее по приподнятой попе, да так, что девушка взвизгнула, и Глеб холодным и спокойным голосом произнес:

— По правилам нашего клуба, — его ладонь погладила ушибленное место, стирая остатки боли, а затем скользнула между расставленных ног и пальцы, чуть надавив на вход в тело девушки, неспешными круговыми движениями погладили его сквозь тонкую ткань трусиков, — разрешены только два слова. Лилия и роза. Лилия — нет, роза — да. Это понятно?

— Роза, — после некоторой паузы ответила Ольга.

Его ладони бережно обняли ее ногу, пальцы подцепили резинку чулка, и Глеб спустил его, осторожно и нежно, вслушиваясь в участившееся дыхание девушки. Тонкий аромат ее возбуждения уже витал в воздухе, и Глеб не смог отказать себе в удовольствии склониться над ее телом, вдохнуть этот пряный тонкий запах и поцеловать соблазнительную ягодицу, жадно прихватить ее зубами, стиснуть бедра девушки ладонями и исцеловать, искусать всю аппетитную задницу, зализывая языком каждое пятнышко боли до головокружения.

— Роза! — шепнула Ольга, нетерпеливо переступая с колена на колено, но, кажется, программа сегодня была чуточку шире, чем она думала.

Снятым чулком Глеб связал ее руки — деловито, неспешно, — и неожиданно резко и грубо сорвал с нее трусики, порвав, растерзав их к чертям собачьи. Ольга вскрикнула от очередного звонкого шлепка, адреналином окатившего ее нервы, и тут же застонала, выгибаясь, щекой ласкаясь к мягкой обивке дивана, ощущая на раскалившейся от шлепка коже поцелуи, голодные горячие губы Глеба.

— И тогда, — продолжил Глеб свой рассказ, снова отстранившись от постанывающей девушки, — он стащил у Вадима ключи.

На ягодицы Ольги капнуло, полилось густое ароматное масло, Глеб мазнул по ее коже, а затем его большие пальцы скользнули меж ее ног, растирая и массируя припухшие половые губы, ставшие такими чувствительными от перемешанных возбуждения и капельки страха.

— И он, — скользкие пальцы Глеба скользнули по сжатому колечку ануса девушки, Ольга со стоном выгнулась, чуть заметно двигаясь, чувствуя, как он касается ее тела самыми кончиками пальцев, даже не поглаживая — нарочно щекоча, рождая в ее теле желание. — Принес в мою квартиру чужую вещь. Мужскую вещь, — уточнил Глеб, и его пальцы резко скользнули в нее сзади, с какой-то садисткой неспешностью двигаясь и растягивая чувствительное тело.

— Ой, ой, — всхлипывала Ольга. Осторожное удовольствие наполняло ее, пальцы Глеба ласкали ее мягко и чувствительно, проникая все глубже, и девушка чувствовала, как ее щеки пылают. Странная смесь удовольствия и холодного, продуманного насилия возбудили ее больше страстной возни. Она чувствовала руки Глеба на своем теле — ласковые, спокойные, прикасающиеся с особой, продуманной и выверенной осторожностью, — и слышала его хриплое дыхание, то и дело сбивающееся, и понимала, что и он возбужден до предела, почти до одержимости, но все равно продолжает контролировать себя невероятным усилием воли, чтобы не испортить своей жадностью всю игру.

— Даже не спрашиваю, — произнес он, вынимая свои пальцы из ее тела, вслушиваясь в ее немного разочарованный стон, — можно или нет. Ты это заслужила.