Поцелуй меня крепче

Монахиню Марьюшку похоронили невдалеке от скита, на крохотном кладбище с несколькими могилками, за которыми все скитские ухаживали по мере необходимости. Это последнее пристанище для одиноких монахов и монашек, пришедших в скит, чтобы побыть наедине с Богом, и не пожелавших вернуться назад, в лоно мирской суеты. Только здесь они смогли ощутить себя по-настоящему счастливыми.

Глава 15 Чем шире твои объятия, тем легче тебя распять

«Ах дядюшка, а ведь я тебя так любила, так верила тебе!»

Мила ощущала себя мухой, запутавшейся в смертоносной паутине. Она чувствовала: на нее надвигается сила, преодолеть которую она не в состоянии. Может, это ненависть, желание отомстить? А если есть нечто более опасное, чем неукротимая решимость во что бы то ни стало уничтожить своего врага? Оказывается, есть. Это уныние. То же самое убийство, только себя самой. Это программа самоуничтожения и ненависть к себе, проникающая в самые глубины души.

Как же Мила беззащитна, особенно перед собой! Она вычислила своего врага. И эти вновь обретенные знания не прибавили ей сил для дальнейшей борьбы. Борьбы за саму себя. Наоборот, отобрали и те, что еще оставались. На нее дохнуло тоской и беспросветной безысходностью. Воистину многие знания умножают скорбь.

Она с трудом поднялась с кровати и на еле гнущихся ногах подошла к окну, тщетно пытаясь что-то разглядеть в темноте начинающейся ночи. Села за стол, обхватив голову руками, и в который раз задалась вопросом: «Дядюшка, кто ты мне – друг или враг? Кто мне поможет разглядеть твое истинное лицо? Воистину, благими намерениями вымощена дорога в ад. Не слишком ли большую цену я плачу за то, чтобы понять, что главное в жизни – это любовь, семья, рождение детей? Ты решил наказать меня за мою бесшабашную жизнь? И как – ублажил свое тщеславие, кинув меня здесь на произвол судьбы? Бежать отсюда, бежать куда глаза глядят!»

На крыльце послышались шаги, в избу вошел Алексей, поставил на стол корзинку с едой. Подойдя к Миле, заботливо прикрыл ее плечи пуховым платком и обнял, поцеловав в щеку.

– Проголодалась? Я тебя сейчас покормлю. Бабушка тут тебе всяких вкусностей наготовила. – Он принялся вынимать из корзинки продукты: жаренную на углях рыбу в миске, запеченный картофель, баночку с медово-малиновым вареньем. – Она считает, что тебя просквозило, вот ты и занемогла. Травы целебные дала, сейчас заварю. Еле уговорил, чтобы дома осталась. Сказал, что сам справлюсь, полечу тебя. Поверила.

– Я хочу вернуться и посмотреть ему в глаза.

– Кому? – Алексей понуро опустил голову: нет, без старушки ему явно не обойтись.

– Своему дядюшке.

– Чтобы увидеть – что?

– Не знаю. Но я не хочу здесь жить. Я не могу здесь жить. Эта жизнь не для меня, ты понимаешь? Она – для тебя, для бабушки, но не для меня! И не хочу я ни с чем мириться. Я слишком богата и знаменита, чтобы выносить эти тяготы неустроенной жизни, неудобства, все это убожество. Такая жизнь меня убивает! А там у меня своя – особенная и красивая. И я от нее не откажусь ни за что на свете. Ведь я свою жизнь ни у кого не украла, а заработала своими собственными руками, своими мозгами, наконец.

– Почему именно он? Ты сама говорила, что вокруг тебя одни враги и завистники.

– Как ты не понимаешь: только у него подобные неограниченные возможности. А вертолет – разве это не доказательство? Вот у тебя, например, есть собственный вертолет? А у него есть. Мне непременно нужно вернуться. У меня достаточно средств, чтобы уничтожить его.

– Уничтожить?! – поразился Алексей. – Но ты даже не знаешь наверняка, что именно он тебя сюда упрятал.

– Упрятал?! – Теперь возмущена до глубины души Мила. – И ты называешь это – упрятал?! А знаешь, почему он меня сразу не убил? Потому что это для него было бы слишком просто. Ему надо, чтобы я помучилась, прежде чем умру. – У Милы на глаза навернулись слезы. – Моя ссылка сюда – это его рук дело, больше некому!

– Но ты не можешь знать наверняка.

– Как странно работает сознание. – Мила задумалась. – Все вдруг всплыло наружу. И совсем не важно, зачем он это сделал. Главное – сделал! – Она взглянула на Алексея. – Но я не хочу умирать! Я еще не прожила свою прекрасную жизнь. Я хочу жить, как прежде. Мне нравилась моя жизнь, я любила ее. Я хочу вернуться. Ты мне поможешь? Прямо сейчас, немедленно. Я больше не хочу жить жизнью сумасшедшей деревенской Люськи. Потому что я – Мила Миланская. Отдайте мне назад мою настоящую жизнь! Я здесь чужая. Мне не нужно чужого. Отдайте мне мое собственное! – Мила горько расплакалась.

– Не плачь, мы обязательно вернемся, – принялся успокаивать Алексей, обнимая ее. – Но только весной.

– Кто это – «мы»? – озлобилась вдруг Мила и оттолкнула Алексея.

– Мы – это ты и я.