Поцелуй на прощание (СИ)

Взгляд Вани, все более стекленеющий с каждой секундой, скользнул по строчкам. Пусть его безумие не вселяло в душу Беларуси прежнего полуживотного ужаса, но по спине девушки все равно пробежал холодок. От души Наташа посочувствовала Чечне, понимая, что сейчас ей придется несладко.

Ничего не сказав, Ваня выразительно разорвал надвое поданную бумажку и бросил беспомощно порхнувшие половинки к ногам Чечни. Тонкие черты лица девушки исказила яростная гримаса.

- Что?! Не подпишешь? Им, - Лейла обвинительно указала пальцем на Наташу и Ольгу, - им подписал, а мне – нет? Ну и пошел ты, Брагинский! Усрался ты мне!

Выразительно плюнув России под ноги, девушка развернулась, чтобы уходить, и тут Ваня, лицо которого совершенно ничего не выражало, схватил ее за плечо и с силой прижал к дверному косяку.

- Пока ты не научишься себя вести, - совсем тихо, но так, что даже у Наташи дрогнули коленки, проговорил он в лицо Чечне, - без меня шагу сделать не сможешь. Возвращайся в Грозный и сиди там тише воды. Поняла?

- Пусти, - ответила Лейла яростно, пытаясь дотянуться до кобуры, - пусти, урод.

- Ты меня поняла?

И тут девушка, извернувшись, с силой ударила Ваню под коленку носком кирзового сапога. Тот, не ожидавший удара, охнул и на миг ослабил хватку. Этого хватило Лейле, чтобы распахнуть дверь и исчезнуть.

- Ты все равно дашь мне независимость, Брагинский! – слышался с лестницы ее голос. – Даже если тебе придется подписать ее кровью из твоей же перерезанной поганой глотки!

Наташа ощутила, как разум начинает погребать под собой волна ярости. С этим невозможно было справиться. Да она и не хотела справляться. Наоборот, единственным ее желанием было прокатить наглую девчонку лицом по ступенькам лестницы.

- Стой! – Ольга схватила рванувшуюся к выходу сестру за руку. – Не надо!

Беларусь столкнулась взглядом с сестрой, и тут же приступ безумия потух, как тухнет огонь под натиском ледяной воды.

Теперь они с Россией – разные государства. К чему ей оказывать военную помощь соседу, не требуя ничего взамен? Большая политика – так это называется?

Наташа спрятала обратно за пояс нож, который успел уже оказаться у нее в руке, и подступилась к растирающему место, куда пришелся удар Чечни, Ване.

- Все в порядке?

- Вот наглая тварь, - высказался Россия, с презрением глядя на оставшуюся распахнутой дверь. – Уж сколько учил ее манерам, еще придется.

- Будет война? – обеспокоенно спросила Оля, подхватывая свои чемоданы. Ваня только махнул рукой.

- Какая там война. У нее вооружения – три пушки, и те еще со времен Кавказской войны остались, небось… не волнуйтесь, все будет нормально.

Он отошел от дверного проема, пропуская сестер. Наташа взялась за ручку чемодана, шагнула к двери, обернулась. Все-таки происходящее не укладывалось в голове.

- Пока, Вань.

Он неожиданно отвел взгляд, и на миг девушке показалось, что он смущен.

- Пока, Наташа.

Беларусь подождала, пока с братом попрощается и Украина, и вместе с нею зашла в лифт. Створки с шумом закрылись, и в воздухе будто оборвалась невидимая нить, навсегда отрезая девушек от прежней жизни, в которую никогда не будет уже пути назад.

- Тебе на Белорусский вокзал? – тихо спросила Оля, когда они покупали жетоны на станции метро. Наташа кивнула.

- А мне на Киевский… - печально уточнила Украина, забирая у неприветливой кассирши сдачу. Наташа промычала что-то неопределенное в ответ и сохраняла молчание вплоть до того, как поезд затормозил перед очередной станцией, и Оля начала торопливо прощаться.

- Ты уж пиши мне – что да как.

- Угу, - пробормотала Наташа, прохладно обнимая сестру.

- И звони, если время будет.

- Угу.

- Ваня сказал, мы зимой еще увидимся… буду ждать.

- Угу.

- Ой, все, пора мне уже… пока, Наташка.

- Пока.

Оля вышла из вагона вместе с чемоданами, и Наташа отчего-то вспомнила, что Торис всегда плохо ориентировался в метро – надписи и указатели на станциях так и остались для него китайской грамотой. Ваня не раз рассказывал за столом историю, как литовец умудрился потеряться в переходе и плутал потом по подземельям, пока чудом только не наткнулся на компанию своих соотечественников, подсказавших ему дорогу. Пока Ваня весьма натурально изображал литовский акцент, Торис сидел, красный как рак, и только смущенно кивал в ответ на раздававшиеся со всех сторон смешки. Не смеялась тогда только Наташа – ей было противно наблюдать, как загораются глаза Вани всякий раз, когда он произносит вслух имя Литвы.

- Торис, - пробормотала она себе под нос, будто надеясь услышать в знакомых звуках что-то новое. – Торис.

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - «Белорусская…»