Поцелуй огня

— Ариночка очень талантлива, очень. Как же ее жаль, бедняжку, — цокали языками мамины подруги, которым она имела несчастье показать мои картины. И я точно знаю, что потом им снились карающие огненные ангелы.

— Ну, это какой-то авангард, я ничего в этой мазне не понимаю, — скептически хмыкали папины друзья.

“Я просто сумасшедшая калека”, — улыбалась я мертвой, приклеенной к губам улыбкой.

Мама договорилась о выставке в библиотеке, моей первой выставке. Мне купили к открытию новый брючный костюм — вот он, висит на дверце шкафа, — и новое инвалидное кресло с электронным управлением в подлокотниках. Я буду отлично в нем смотреться в черном костюме и с багрово-огненными волосами. Огонь и ночь. Кровь и пепел.

Выставка откроется в одиннадцать. Еще куча времени.

Я вчера поставила сразу пять будильников на мобильнике, чтобы не проспать, встать с рассветом и успеть дописать мой последний шедевр, снившийся в последнее время по ночам.

“Сегодня ты должна встретить рассвет, — сказали мне во сне сестры по Огненному Кругу.

— Посмотреть на Солнце и сказать только одно слово”.

И вот, я подкатила кресло к окну, нажала кнопку автоматических штор и вперилась взглядом в кусочек горизонта, видневшийся между домами. А мой взгляд художника отметил странность: мое собственное, едва заметное отражение в стекле. Казалось, что мои глаза светились. Я моргнула, и наваждение исчезло.

— Принимаю! — прошептала я, глядя на ослепительный шар утреннего солнца, поднимавшегося над моим миром.

И в тот же миг ощутила, как в моей голове рвутся блоки, удерживающие какую-то чудовищную мощь, и мир взрывается солнечными протуберанцами.

— Держись, девочка! — кто-то крикнул на самое ухо. Кто-то незнакомый, кого не было ни в моей яви, ни в моих снах.

Глава 34. Ловец теряет след

Паладины собрались очень быстро, не успели затихнуть первые звуки набата, как уже около десятка братьев вбежали в двери главной монастырской молельни, причем, с оружием в руках.

Увидев спокойно стоящего меня с походной чашей в руках, братья останавливались и убирали мечи и амулеты. Но изумление в их глазах почему-то не угасало.

Причина выяснилась чуть позже: я так торопился, что забыл о фамильяре. Немудрено: Рыжик сделался совсем невесомым и больше походил на искрящееся облачко заклинания, окутывающее мои плечи воротником.

Прибежавший последним настоятель монастыря, один из магистров нашего ордена Пламени, возмущенно нахмурил кустистые брови и воскликнул:

— У нас здесь храм, а не зверинец, вайр Арнар! Как вы посмели притащить сюда животное и осквернить алтарь?

— Это мой фамильяр, магистр. Кроме того, он основной свидетель, хотя сейчас у нас нет времени на то, чтобы ознакомиться с его запечатлениями.

— Зачем же тогда он здесь? — настоятель не спешил разгладить сердитые складки на лбу. Еще бы, насколько я помнил, настоятель был приверженцем строгого и определенного распорядка, и любое его нарушение было для этого сухаря хуже палаческого топора.

— Для ритуала, магистр, — я уже начал терять терпение. Нарастало чувство, что каждое ускользающее мгновение приближало нас к беде. Или Эрину. — Я взываю к силе братства. Нужно установить местонахождение еще одной свидетельницы, похищенной Зеркальным Кругом. И мой фамильяр тут тоже может помочь, он был с ней в контакте. А без этой женщины нам будет тяжело доказать вину Зеркальных в покушении на короля.

Как я буду доказывать вину короля в покушении на Великого пратора, я еще не успел обдумать.

— Что ж, разрешаю незапланированный ритуал, — поморщился настоятель и, сняв с пояса тяжелый ключ от алтарной двери, открыл замок и распахнул резную створку в святая святых храма и первым ступил в зал.

Белая чаша на постаменте в глубине помещения в тот же миг вспыхнула и распустила цветок пламени. Бело-голубые протуберанцы протянулись как пылающие пальцы к сердцам каждого из нас.

Братья выстроились вокруг нее кругом и положили правые ладони на бортик чаши, окуная их в пламя. Непосредственно к святыне могло прикоснуться не более семи человек. остальные становились позади так, чтобы прикоснуться кончиками пальцев к правому плечу впередистоящих. Это только у огненных ведьм - круг, совершенная, но законченная фигура. В наших тайных ритуалах мы, служители Первозданного и Предвечного Пламени, всегда выстраивали спираль. Бесконечно развивающуюся спираль, способную вобрать в себя весь мир, всю его энергию.

Я торопливо, но не пропуская ни слова, принес клятву Истины, рассказал о самом главном, что видел своими глазами и слышал своими ушами, не умолчав и о том, что король захотел получить фрейру для своей корысти. Клятва молчания, данная мной Ульвегу, уже не довлела надо мной: король сам аннулировал ее, предав Диодара.

Я уложился в несколько минут, попросив в конце помощи для фрейры, то есть, совершив чудовищное святотатство с точки зрения Синода. Братья выслушали молча, ни тени возмущения не промелькнуло на их лицах. А когда я отнял ладонь от бортика алтарной чаши, пламя в ней вспыхнуло белоснежным лотосом, подтвердив истинность моих слов и чистоту намерений.