Поцелуй среди песчаных дюн

А потом перестук резко смолк, и ее ноги погрузились в песок. Прибрежный песок.

Мила остановилась и повернулась на месте, чтобы понять, где оказалась.

Она стояла на самом верху песчаной тропинки, ведущей к берегу. Уличные фонари слабо освещали путь, позволяя рассмотреть низкорослые растения, доходившие до сосновых перил.

— Мила!

Это был Себ — и Мила смутно осознала, что он уже давно окликает ее по имени.

Вместо ответа, она сбросила туфли и, крутя их в пальцах, решительно двинулась к берегу.

Мила слышала шуршание ботинок Себа за спиной, но не замедлила шаг. Себ в любом случае последовал бы за ней — она знала это.

Мила остановилась, когда песок под ногами стал влажным. В лунном свете она различала небольшие волны, бежавшие вдоль пустого берега. Здесь было прохладно, но Мила не обращала внимания на ветер. Ей было все равно.

Себ подошел к ней ближе, и его ноги тоже увязли во влажном песке.

— Да, — бросил он, — вот отстой!

Короткий смешок сорвался с губ Милы.

— Наверное, мне нужно сказать самой себе: «А я ведь предупреждала!»

— Это не важно.

— Ну конечно. Какая разница, что я так долго заблуждалась по поводу своего отца!

— Это не твоя ошибка, — возразил Себ.

Мила покачала головой, устремив взгляд в непроглядную тьму за горизонтом.

— Разумеется, моя. Ты ведь слышал, как говорят? «Обманул раз — позор тебе. Обманул второй…» — Она резко рассмеялась. — Обманул сто раз. Позор мне.

— Это твоему отцу должно быть стыдно, а не тебе!

Мила крепко стиснула руками свои плечи.

— Он может ощущать что угодно. А мне всегда хотелось одного — его любви.

— Он — идиот, если не понимает, как ему повезло, что у него есть ты!

— У него меня нет, — отрезала Мила. Резкий ветер подхлестнул волны, растрепывая ее локоны. — С меня хватит.

И тут она осознала, что это — чистая правда. Даже у глупой, живущей пустыми надеждами Милы был свой предел.

— Ты уверена? — спросил Себ.

Мила так удивилась, что наконец-то повернулась к нему. Даже в лунном свете его темный костюм ярко выделялся на фоне светлого песка. Его лицо скрывалось в тени.

— Почему ты давала ему так много шансов? Она опустила взгляд.

— Я ведь объяснила, почему. Я, похоже, бредила.

— Ничего ты не бредила. Ты — самый адекватный человек из всех, кого я знаю.

— Но ты ведь не знаешь меня настолько хорошо! Уже нет.

Она «куснула» его немного больше, чем рассчитывала. Но вновь сказала правду.

— Возможно, — согласился Себ. — Но я помню Милу Молинье, которая никогда не давала себя в обиду.

Он был прав. Мила унаследовала эту черту от матери — точный радар, позволявший засекать все лживое и ненадежное, и нетерпимость к отговоркам. Это качество сослужило ей хорошую службу в бизнесе, хотя применять его в отношениях Мила научилась не сразу. Зато теперь точно знала, как важно уйти прежде, чем о тебя вытрут ноги.

— Я совершенно не знаю своего отца. Точнее, никогда не знала. — Горло Милы сжало спазмом, она с трудом удерживалась от предсказанных Эйприл слез. Но продолжала говорить в надежде, что это хоть немного ослабит боль. — Айви рассказывала мне, что он не был хорошим папой, когда жил с нами. Что он совсем нами не интересовался. Постоянно куда-то уезжал. Но я была слишком маленькая, когда он ушел. Я помнила лишь хорошее — теплые сильные объятия, сказки на ночь. Хотя не могу припомнить, как часто это случалось.

Она снова повернулась к океану, закрыв глаза и подставив лицо ветру.

— Знаешь, я ведь и сама сотни раз спрашивала себя, зачем то и дело даю ему шанс. Да и Айви с Эйприл продолжают задавать мне тот же вопрос.

А вот мама — нет. Она все понимает — она, похоже, долго упорствовала, пытаясь спасти отношения с папой… с Блейном… совсем как я. Снова повисла тишина, нарушаемая лишь мягким шелестом волн.

— Это уму непостижимо. Я — не такая. Мне не нравится человек, в которого я превратилась. Этот эмоционально зависимый человек. Нет, пора перестать быть такой ранимой!

— По-моему, желание иметь хорошего отца вполне объяснимо, — заметил Себ.

— В том-то и дело, — подхватила Мила. — Это было просто желание. Мечта. Фантазия. Я жила иллюзией, что он действительно соизволил впустить меня в свою жизнь. Но на самом деле ему на меня плевать.

— Увы, — согласился Себ. — Похоже, что так.

О, как же больно было это слышать!

— Кто бы говорил, — грубо бросила Мила. Она понимала, что судит невероятно несправедливо, но ей было все равно. — Смешно слышать это от тебя. А где был ты, когда я в тебе нуждалась?

— Ты ведь знаешь, я так раскаиваюсь за свое поведение после того, как Стеф…

— Ты уехал. Вы со Стеф. Ты женился и — уфф! Тебя и след простыл.

Мила направила свой гнев в другое русло, но не могла остановиться. Бурлящие эмоции требовали выхода.

— А ты бы хотела, чтобы мы провели остаток жизни в Перте? — Он не поверил своим ушам.

Мила покачала головой:

— Нет, просто чтобы не пропадали и интересовались, как я. Но у тебя была новая, захватывающая жизнь, и ты забыл обо мне.

— Я никогда не забывал о тебе, — возразил Себ.

Она тоже никогда не забывала о нем. В этом-то, если честно, и заключалась проблема.