Поцелуй железа

– Ты будешь лежать здесь, пока я не разрешу тебе уйти. Каждый раз, когда ты будешь двигаться, – он поднимает лопату, – ты будешь закапываться еще глубже. Понятно?

Я моргаю, в глаза попала земля. Это безумие. Это не может быть реальностью. Я нахожусь в кошмарном сне. Может быть, если я пролежу здесь достаточно долго, то проснусь.

Я киваю.

Он прищурился и скрылся из виду. Через мгновение мне на ноги сыплется земля. Я задыхаюсь, но пытаюсь лежать неподвижно, когда его лицо снова появляется над краем могилы.

Все же он серьезно.

– Ты поняла?

На этот раз я не киваю.

Меня здесь нет. Совсем нет. Это не по-настоящему.

Он улыбается, хотя в изгибе его губ заметно разочарование.

Я хнычу, когда что-то проползает по моей босой ноге. Еще одна лопата с землей высыпана на меня.

Меня здесь нет. Это не моя нога. Я могу это сделать. Я могу повиноваться.

Неподвижная и безмолвная, как сама могила, я лежу в сырой и грязной ночной рубашке, пока холод земли просачивается в мои кости, и жду, пока мне разрешат уйти.

– Убери от нее свои поганые руки.

Глава 60

– Убери от нее свои поганые руки.

Этот голос был не из этого воспоминания.

Издалека я наблюдала, как дядя Руфус сжал челюсть, недовольный тем, что его прервали.

– Это семейное дело. Тебя это не касается.

– Может, и нет. А вот ее это касается, и если бы у нее были силы сказать тебе, чтобы ты отстал от нее, она бы это сделала.

Бастиан. Где-то позади моего дяди. Я не могла вытянуть шею, чтобы увидеть его. Я ничего не могла сделать. Мое тело отключилось. Я умирала. Холод в каждой клеточке моего предвещал приближение смерти.

– Считай, что она говорит через меня, – продолжал Бастиан, голос его был острым, как лезвие бритвы. – Так что я скажу еще раз, на случай, если ты не расслышал в первый раз…

Он возник у плеча моего дяди, приблизив рот прямо к его уху.

– Убери. От. Нее. Свои. Поганые. Руки.

Раскрыв глаза настолько широко, что я увидела белки по всему периметру его радужки, – дядя Руфус отшатнулся и отпустил меня. Он уставился на Бастиана.

– Так лучше. – Но губы Бастиана не шевельнулись.

Мой дядя повернулся и оказался лицом к лицу с другим Бастианом. Его вторым «я».

У дяди безвольно отвисла челюсть, когда он переводил взгляд с одного на другого.

Когда он снова повернулся, пытаясь убежать, путь ему преградила еще одна фигура, – на этот раз состоящая из теней.

Выпучив глаза, дядя Руфус сдавленно прохрипел.

Я должна была радоваться, глядя на это. Но я ничего не чувствовала, кроме пронизывающего до костей холода.

Оба Бастиана из плоти улыбнулись. Эти улыбки не были холодными, подобно льду, как у дяди Руфуса, – они были еще холоднее – подобно межзвездному пространству.

– Единственная причина, почему я не отрываю сейчас твою голову от тела, в том что сейчас с нее хватит насилия, – произнесли они как один: голоса превратились в сдвоенный хор едва сдерживаемой ярости.

И эта ярость была тихой и ужасающе прекрасной. Как змея, которая подползла к своей жертве и бесшумно напала на нее.

Бастиан-Тень отступил в сторону, а дядя Руфус убежал.

– Кэт? – Бастиан приблизился ко мне, пока его другие сущности наблюдали за отступлением моего дяди. Он погладил меня по щеке, и от внезапно вспыхнувшего жара мне захотелось отстраниться.

Но я не могла. Я должна была подчиниться. Быть хорошей. Я должна замереть и делать то, что мне говорят.

– Кэтрин? – он искал мой взгляд. – Посмотри на меня. Посмотри, где ты находишься. Почувствуй стену позади тебя, пол под тобой. Ты здесь. Ты в безопасности.

Я только могла наблюдать, как в мое тело обратно возвращаются различные ощущения. Сначала сердце колотилось, колотилось, колотилось, словно пытаясь проложить путь наружу. Онемевшие пальцы до боли вцепились в каменную стену за спиной. Кожа была липкой от пота, влага скопилась в туфлях и стекала по ногам. Я обмочилась.

Должно быть, я сказала это вслух, потому что он покачал головой.