Потусторонний батальон. Том 2. Война за дружбу

Одержимые застыли, словно у механических кукол кончился завод. Но в то же время всплыло другое слово: зависший компьютер. Яробор зло улыбнулся. Ведь он не дичь лесная, ныне тоже много чего знал. Он рыкнул и помчался дальше в лес.

Колпак пропустил своего создателя, и тот помчался дальше. Если попадётся на пути человечишка, порван будет без малейшего сожаления. Нечего шастать там, где не положено.

Яробор бежал и бежал, снося попадающиеся на пути деревца, поднимая тучи брызг из мелких речушек и ручьёв. Водная и лесная нечисть разбегалась в стороны, испуганно прячась, чуя несущуюся ярость.

«Ну где же вы, грибники да ягодники, охотники да рыбаки? Убью, и не поморщусь».

Лес расступился, выпуская на большую поляну, и Яробор остановился, часто дыша. На губах застыла злорадная ухмылка.

«Вот они!»

Сотня чёрных собак одновременно повернула свои морды. Они сторожили десяток больших самоходных пушек, вокруг которых суетились мертвецы, ведомые волей пришлого зла. Странные большие твари, похожие на длинноруких громил с кривыми кабаньими клыками, дружно вскинули пищали.

Яробор повёл плечами, разминая мышцы, и оскалился.

«Их всего две дюжины. Ничтожества. Мне даже не надобно силу колдовскую являть. Я их так порву!»

Твари орды замерли. В тишине послышался лязгн большой пищали, которую зарядили тяжёлым патроном. Яробор повёл взглядом и клацнул зубами. Ружьё было в целую сажень длиной. Таким только на танк охотиться, или на бога.

Поляну разорвал тяжкий и громкий выстрел. Яробор дёрнулся вбок, а колдовская пуля с сочным гулом и сиянием цвета сирени обожгла ему плечо, заставив скривиться от боли.

«Порву!»

Яробор с рёвом метнулся с места прямо в кучу псов. Те помчались навстречу, но первых просто смело полутонной клыкастой ярости, разбрасывая, как брошенная бита разбрасывает струганые чурки в игре городки. Главное было не останавливаться, иначе выцелят этим ружьём, как охотник белку.

Яробор просто хватал зубами ближайшего пса за то место, что подвернётся, и вместе с ним делал скачок. Приземлялся, прижимал лапами, дёргал головой, отрывая конечность, голову или вырывая кусок чёрного мяса.

Их было очень много. Псы повисали на лесном боге шелудивыми шавками, вцепившись зубами, а вдобавок застрекотали скорострельными пищалями чёрные громилы. Их, кажись, орками кличут.

Укусы псов сочились кровью, да и укусы пуль обжигали шкуру, уподобившись рою шершней. Боль, ярость, жажда крови. Всё это смешалось в одном – упоении боем.

Яробор не заметил, как встал на задние лапы, а передние стали подобны когтистым рукам. Он просто хватал теперь псов и либо рвал надвое, либо отшвыривал, отчего те летели кубарем на половину высоты окружающих поляну сосен.

Снова прозвучал громкий выстрел, и снова колдовская пуля обожгла шкуру, оставив незаживающий след на бедре. Яробор схватил пса за хвост и бросил в сторону стрелка, заставив того отскочить, а потом рванул к пушкам.

Псы повисли на локтях и боках, но хозяин лесной заимки, обретший облик чудища мохнатого и двуногого, не замедляя бега, вдавил орка своим плечом в стальной бок самоходки. Хрустнули кости, и существо упало на землю. Его не нужно даже добивать, и так затопчут насмерть в этой каше боя.

Их было очень много, но и Яробор не просто лапоть деревенский. Он протянул ладонь и стал колдовской силой, что вспыхнула вокруг пальцев зелёным бездымным огнём, срывать колечки с висящих на орках гранат. Один, другой, третий. Всяк, кто на глаза попадётся.

Орки стали хвататься за свои гранаты, да не успевали. Раздались взрывы. Полетели по поляне ошмётки чёрного мяса. Изуродованные тела падали на траву тушками заколотых поросят.

То ли на десятом, то ли на двенадцатом орке поляну накрыло непонятным колпаком чужой силы. Яробор уже мог рвать колечки только у самых ближних, чуть дальше пяди от кончиков пальцев. Силён враг, силён, но это лишь раззадоривало лесного бога.

Он лёгким движением оторвал голову ближайшему псу. Тонкие чёрные жилы потянулись от хребта к черепу, заливая всё чёрной жижей. Яробор и так уже весь был в ней.

– Врёшь, не возьмёшь! – выкрикнул хозяин заимки и вцепился когтистыми пальцами в бок самоходки.

Лопнуло железо, а Яробор поддел его и потянул на себя, вырывая, словно ту же голову давешнего врага. Он уже знал, что делать. Его силу давили, но не могли задавить насовсем. Он не хотел думать, что же это такое, что могло состязаться в мощи с богом. Яробор сейчас видел только то, что ближе. И нужно лишь подобраться и коснуться колдовством.

Мышцы вздулись, и лист железа со стоном начал рваться дальше, вместе с гусеницей, коей звали люди широкую железную цепь, что они надевали на колёса.

Яробор отогнул один лепесток железа, а потом другой. Дёрнувшись и сбрасывая с себя очередное создание, больно вцепившееся в хвост, он сунулся мордой в проём, рождая искры изначального огня.