Потусторонним вход воспрещён

— Подружка твоя — чертов медиум, — внезапно обратился ко мне Потусторонний. — Услышала голос сестры и навострила лыжи фиг знает куда.

— Это мы и попытаемся сейчас выяснить: куда наш приятель дел Марго, — сказал лаборант. — Будь добр, успокой сестру, иначе я попрошу Арчи отвести вас к машине. Хотя тебе не помешало бы кое-что увидеть.

— Думаете, мне выгодно было ее отпускать? — не унимался Вольдемар.

Я взял Надю за локоть, привлекая к себе:

— Пожалуйста…

— Ты должен мне объяснения! — прошипела она.

Леонид извлек из кармана продолговатый стеклянный предмет с двумя пластиковыми затычками по краям — песочные часы — и продемонстрировал их Вольдемару.

— Правила ты знаешь. У тебя пять минут. — Лёня перевернул корпус и поставил часы на прилавок. Белый песок тонкой струйкой побежал из верхнего сосуда в нижний, собираясь на дне крошечной горкой. — Алиса, включи песню на повтор.

Колонка ответила мелодичным женским голосом.

Володя выкрутил громкость музыки на самый минимум, задернул шторы и подбавил огня в горелке. Длинные силуэты метнулись по стенам. Я опустил взгляд. За спиной Вольдемара, на полу, теперь творилось нечто невероятное. Его теневой двойник изгибался, ломался под самыми невообразимыми углами, сворачивался клубком, дыбился, пытаясь вырваться за пределы очерченного светом круга.

Я обернулся на Надю: видит или нет?

— Пожалуй, начнем. — Лёня хрустнул пальцами. — Дата. Время. Место возрождения, — отчеканил он, сверху вниз глядя на Потустороннего.

— А как же соглашения? — Вольдемар лукаво прищурился.

— Не понимаю, какие соглашения, дорогой, — удивилась Медина, хищно проводя ногтем вдоль собственного подбородка с видом, будто намеревалась свернуть кому-нибудь шею.

— С Институтом.

— А что Институт? — спокойно отозвался Лёня. — Мы на частных владениях. — Он обвел взглядом пустой и какой-то жуткий при свете единственной лампы цветочный магазин. — Правила Института не распространяются на территории вне его юрисдикции.

— Тогда вы зря надеетесь, — Вольдемар ухмыльнулся и расслабленно вытянул ноги.

Лаборант сделал незаметное движение головой. Из-за его спины в круг света выступил Володя. Короткий прицельный удар — голова Потустороннего дернулась и запрокинулась. Из носа брызнула кровь.

Надя ахнула и схватила меня за рукав.

— Дата. Время. Место возрождения, — спустя пару секунд немого оцепенения жестче повторил Леонид.

— Что-то вы не по-людски, — вытирая залитый нос о плечо, обиделся Вольдемар. — Птица птицу защищать должна, Скворцов, а ты… Нет чтоб прийти нормально поговорить — заявились как тараканы. В темноте.

Потусторонний сдавленно усмехнулся, прицельно сплюнул кровавую слюну на пол между ботинок Леонида.

— Александровский мост — мое место возрождения. Суббота, двадцать восьмое августа тысяча восемьсот семьдесят шестого. Время, уж прости, запамятовал.

Арчи подал Медине плоский прямоугольный предмет со стилусом.

— Александровский — это теперь Литейный [43], — быстро подсказал он.

Медина развернула планшет, несколько раз клацнула по ожившему экрану.

— Девятое сентября тысяча восемьсот семьдесят шестого года по новому стилю, — зачитала она деловым тоном. — Взрыв кессона при строительстве Литейного моста. По разным версиям погибли от восьми до двадцати человек. Тела так и не найдены для погребения. [44]

Леонид удовлетворенно кивнул:

— Теперь понятно, кто за этим стоит. Нормально, наверное, живется за чужой счет?

— Не жалуюсь, — беспечно ответил Вольдемар. — Клуб вот. Чайная лавочка на Невском. Ребятки-зазывалы не зря свой хлеб едят, так что процветаем. [45] Театр, опять-таки. Кстати, приглашаю на премьеру. Завтра. Придете?

Надя фыркнула.

— Вы серьезно? — громко сказала она. — Конец девятнадцатого века? Его вина? Воль, что тут происходит? Объясни мне, пожалуйста! Я сейчас же позвоню в полицию.

— Отставить, — ровно произнес Леонид.

— Воль!

— Все нормально, Надюх. Закусился тут с одной компашкой намертво. Отбитые на голову, сама видишь. — Вольдемар хищно осклабился, растягивая треснувшую от удара губу. — Живем, Надюх. Не дрейфь!

— Предпоследнего не обещаю, — угрожающе улыбнулась Медина, рассматривая идеальные длинные ногти в свете лампы. — Должна заметить, охрана в клубе у вас… Дерьмо охрана. Заметили нас спустя двадцать минут. И эти полчища потусторонних тварей. Вульгарная безвкусица. Могли бы придумать что-то пооригинальней.

Потусторонний опять сплюнул кровью и засмеялся низко, раскатисто, смехом древнего злого божества. Вскинул острый подбородок на часы позади лаборанта:

— Ваше время на исходе, а вы тратите его впустую. Тебе тоже известны порядки, Скворцов. У вас три вопроса.

Я скосил взгляд — в верхнем сосуде оставалось не больше трети песка.

Леонид слегка качнулся вперед, уперся в спинку стула над Потусторонним. Тот с готовностью отличника запрокинул голову. Половину его правой щеки теперь покрывал размазанный кровавый след. Дорожка темно-рубиновой крови прочертила косую линию к уголку рта и дальше, вдоль скулы. Кружевной воротник покрывали крупные и мелкие брызги, точно краска на холсте художника.