Потусторонним вход воспрещён

Мы стояли в тесном закутке возле декоративного подиума. Стены и потолок клуба освещали сотни крошечных ламп и гирлянд. Сияние растворялось в плотном облаке сизого дыма, который окутывал клуб. В нем едва ли удавалось разглядеть что-то дальше трех метров.

Вокруг кричали и суетились, толкались к выходу, ломясь толпой под сорванный и отброшенный прочь бархатный полог, но звуки долетали с трудом, точно пробиваясь через двойную стеклянную загородку. Музыка звенела где-то в вышине, неуместно торжественная и бравурная.

Вася притянул меня за плечи вниз, заставив присесть. Возле пола дышалось полегче. Я прижала к лицу рукав платья, вдохнула сквозь накрахмаленные кружева и полупрозрачный муслин.

— Где все?

— Выбираются, — прокашлял он. В отблесках огня Васино лицо выглядело нездорово жарким. По синему камзолу с белой манишкой и воротником-стойкой я угадала в нем Кролика из «Алисы», беспокойного проводника между мирами. — Быстрее за мной.

Вася развернулся и на четвереньках пополз к выходу.

С декораций, изображавших каменную скалу, пламя перекинулось на стену и уже стремительно пожирало потолочные коммуникации. Чарующая магия таинственной пещеры исчезла. Теперь это было подземелье разъяренного дракона. Воздух дрожал жарким маревом. В проходе валялись опрокинутые барные стулья.

На секунду я замешкалась. Непонимание и ужас гулко клокотали в горле. Пульс заходился сумасшедшей чечеткой. Вася оглянулся через плечо, уставился непонимающе. Я отрицательно помотала головой:

— Я не могу. Василиска. Надо ее найти.

Лицо Васи странно двоилось перед глазами. Я снова закашлялась. Казалось, вместо воздуха в легкие лезет толченый уголь.

— Разве она тут? — удивился Вася.

Над головой послышался надсадный хруст. Вася толкнул меня в сторону, и тут же на место, где я сидела мгновение назад, упала полыхающая звезда размером с детский батут. Я вскрикнула.

— Я шел за тобой. Никого здесь нет! Уходим!

Он вскочил, зажимая рот и нос рукавом. Времени, чтобы ползти, больше не оставалось, и Вася буквально потащил меня прочь.

— Стой! Ты не понимаешь!

— Марго!

Он схватил меня за руку, но я извернулась и отскочила. В последний раз бросила взгляд вокруг себя. Что-то не так. Других дверей, куда могла бы пройти Василиска, здесь нет. Тогда где она?

У выхваченного из темноты зеркала неподалеку от входа крутились люди с огнетушителями. Массивная рама спускалась с потолка на цепях. Тугие струи рассеянного порошка били во все стороны. Зеркальная глубина таинственно дрожала, приковывая внимание. Кругами от центра к краям расходились вибрации, как бывает, если бросить камешек на спокойную гладь пруда. То ли амальгама начала оплавляться, то ли… Догадка прошила мозг ударом молнии.

«Через особенное зеркало в мир могло явиться… все что угодно», — прозвучали в памяти слова Ярослава.

Время. И стекло.

Зеркало Брусницыных—вот настоящая дверь!

— Марго! — раздалось сдавленное.

Силуэт бледной призрачной девочки шелохнулся на периферии зрения, прошел сквозь ограждения вокруг зеркала и растворился в матовом отблеске стекла.

Я вскочила на ноги и, спотыкаясь, понеслась за Василиской. Мне почудилось, как сестра удаляется по зеркальному коридору. Еще секунда, две… Но я успею! В этот раз должна успеть!.. Надо просто представить, что она рядом. Что это не зеркало, а окно. Пустая рама, за которой — путь к тем, кого очень сильно ждешь. Путь в безвременье…

Оттолкнувшись от края ступенчатого подиума, я подпрыгнула. И в последний миг испугалась, что ошиблась. Нет коридора, нет сестры, не было никаких дверей, и сейчас тело пронзят осколки.

— Марго!!! — закричал Вася.

Я зажмурилась, ожидая удара, звона разбитого стекла и вспышки боли… Но вместо этого из ниоткуда нахлынула темнота. Неожиданно густая и плотная, она спрятала под собой и всполохи огня, и громкую панику клуба, и испуганный голос Василия. Невидимая рука подхватила, удержала в воздухе и бережно понесла сквозь пространство и время. Сделалось тепло и мягко. Я будто воспарила вверх на роскошном облаке. Затем иллюзия полета кончилась.

Я осторожно приоткрыла глаза и поняла, что сижу на гладком, но жутко замусоренном полу. Пахло свежей древесиной, смолой, акриловыми красками. Я часто заморгала, однако ничего не увидела — комната тонула в непроницаемом мраке.

— Простите…

Рядом шаркнули, тихонько клацнули. В лицо дохнуло затхлостью. Я уловила несмелое копошение и старательно подавляемые шорохи. Издалека волнами пришло ощущение чужого присутствия.

— Пожалуйста, вы не могли бы включить свет? Мы вас не видим, — попросил незнакомый тоненький голос.

ГЛАВА 11 Хранители

…Общим голосованием было принято решение за особые заслуги перед городом и содействие Институту в предотвращении масштабных бедствий наградить Кшесинскую М. Ф. и подтвердить ей почетное звание младшей Хранительницы.