Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9

— Что такое?

На дорогу выбежал смуглый, с восточными чертами лица человек в немецком мундире, с немецким автоматом в руках и огромным биноклем на груди.

— Кулеш, стой! Кто такой? — кивнул он в сторону Левчука.

— Это из «Гepoйского», — сказал за него Кулеш. — Во ребенка в семейный лагерь несем.

— Какого ребенка! — взъярился встречный. — Все в строй! Немцы прорвались, слышь что делается?

Из леса на дорогу выскакивали партизаны и, взглянув на них, быстро бежали вперед.

— Что ж, с ребенком в строй? — удивился Кулеш.

— Ладно, ты вези ребенка, — решил командир. — А ты в строй! Где винтовка?

— Нету. Один пистолет, — сказал Левчук.

— С пистолетом в строй! Шагом марш!

Секунду помедлив, Левчук отдал малого Кулешу, который поднял его на седло и пришпорил коня.

— Главное, к тетке какой, — сказал Левчук.

— Будет сделано. Не беспокойся!..

Он уже вскачь пустил было лошадь, Левчук побежал за командиром, как всадник круто осадил лошадь.

— Эй, а зовут его как?

— Зовут? — удивился Левчук и, ничего более не сообразив, вспомнил имя Платонова. — Виктор! — крикнул он. — Виктор, скажи. А фамилия Платонов.

— Ясно!

Кулеш пришпорил коня и исчез за деревьями, а Левчук, зябко содрогнувшись в своей мокрой одежде, побежал догонять партизан.

Левчук терпеливо сидит на скамейке под стеной гаража. Солнце скрылось за крышами высоких домов. Двор живет своей привычной для него жизнью: возятся дети в песочнице, взрослые подметают дорожки, выбивают ковры. Старушки уже оставили свой пост у подъезда и скрылись в доме.

Наблюдая жизнь большого двора, Левчук думал свои, важные теперь для него думы.

Главное — узнать, какой он. Веселый, общительный? У капитана Платонова было такое лицо, приятно смотреть. И кто он? Возможно, инженер, специалист по машинам, может, даже сам строит машины, автомобили например. Это было бы здорово! Ели врач — тоже неплохо. Может, даже лучше, если бы врач. А то теперь в медицине почти сплошь женщины, а что женщины? Только ругаться с ними… Может, кандидат каких там наук. Было бы приятно. (Левчук улыбается.) Хотя, конечно, главное, чтоб был человеком: приветливым в обращении, не пьяницей, чтоб не ругался. Хорошо еще, когда человек удачливый в жизни, но не за чужой счет. А то столько их развелось, этих ловкачей, строящих свое благополучие за счет других! Умных с выгодой для себя.

Нет, на него надо надеяться, больше на кого же? Своего сына вот не дал бог — три дочки. А у дочерей все от матери, от отца ничего. Тут, конечно, ему повезло не много, если не сказать, что не повезло вовсе. Как и на войне тоже. Через то проклятое ранение пришлось расстаться с рукой, занял место Грибоеда в санчасти. Наградами тоже не баловали, и всю жизнь грела мысль, что он спас человека. Этого вот сына радистки Клавы и начштаба Платонова.

Тем временем с улицы в подъезд проходит пожилой человек с сумкой и в шляпе; потом двое молодых парней в легких сорочках, за ними двое — молодая женщина и невысокий лысоватый мужчина с острыми худыми плечами. Из подъезда выбегает девочка с мячиком.

Левчук переводит взгляд на балкон и минуту наблюдает там молодую женщину в легком халатике. Неслышно выйдя из квартиры, она поливает из стеклянной банки цветы. К ней выходит моложавый мужчина в майке, что-то говорит, она бросает рассеянный взгляд вниз, и они оба неслышно исчезают в раскрытых дверях квартиры.

В это же время у гаража появляются две знакомые Левчуку девочки, торопливым шагом они ведут с собой третью с мячиком.

— Дяденька, дяденька, вон Танечка, она вот из пятьдесят второй квартиры.

Все три девочки останавливаются перед Левчуком, который в замешательстве рассматривает шестилетнюю Танечку.

— Танечка?.. Платонова? Ага?

— Платонова, — стеснительно говорит девочка.

— А твой папа… где?

— Папа дома. Он на футбол с мамой ходил. А я у тети Фени была.

— Вот оно как! Ну что ж… Веди меня, Танечка. Я в гости к вам.