Поваренная книга волшебной академии

В этот миг случилось сразу несколько событий: Дженкинс вскинул руку с заклинанием, закрепляя очередную гирлянду, со стороны лестницы появился Винтеркорн, который задумчиво перелистывал какие-то бумаги, открылась дверь одной из аудиторий, и я услышал голос Виктора:

— Поберегись! Отдача!

Сразу же мелькнула мысль о том, что у Виктора лекция по продвинутой боевой магии, а это значит, что сейчас они изучают заклинания отторжения, если выбрасывают отдачу от них в коридор. Собственно, ничего страшного в этом не было: просто надо сделать шаг в сторону, дождаться, пока облако серебристых искр развеется, оставив легкий нарциссовый аромат, а потом идти своей дорогой. И сейчас все было бы ничего, вот только Винтеркорн, как мне показалось, решил покрасоваться и швырнул личное заклинание, чтобы загасить отдачу.

А оно вошло в конфликт с тем, что Виктор выплеснул из аудитории.

Это было серьезнейшее нарушение правил работы — но я подумал об этом уже потом, когда все закончилось. Коридор наполнился серебристой дымкой, и время замедлило бег. Я увидел, как Дженкинс встал так, чтобы закрыть Веру, Анжелину оторвало от пола и подбросило под потолок, а Тао бросился к ней — не знаю, что принц собирался делать, но было ясно: он не станет прятаться и смотреть, когда Анжелине угрожает опасность.

Нет, это была не просто юношеская влюбленность, которая проходит на каникулах, когда студенты разъезжаются по домам и находят подружек по соседству. Это было намного больше и важнее.

Кончики пальцев налились огнем. Я выплеснул нейтрализующее заклинание, которое выжгло магический конфликт, и Анжелина рухнула сверху прямо в руки чинского принца. Я успел смягчить ее падение, и она опустилась в объятия Тао, как осенний листок, и машинально обхватила его за шею. Его высочество смотрел на Анжелину с таким видом, словно умер и оказался в раю. Побледневшая и какая-то растерянная, она тяжело дышала, пытаясь опомниться, а Тао улыбался — он готов был держать ее на руках до скончания времен.

Я почти перестал верить в любовь. Когда ты ректор Королевской академии, то во всем, что кажется пылкими чувствами, станешь видеть подвох и поиск выгод. Но то, что сейчас плыло в глазах чинского принца, было искренним и живым, тем самым, о чем взахлеб пишут поэты — и на какой-то миг я почувствовал звонкую пустоту в душе.

— Жуть! — выдохнула Анжелина и одобрительно произнесла: — Ловко ты меня поймал, молодец. Считай отработку законченной.

Она ловко спрыгнула на пол из рук Тао, сделала несколько шагов по коридору и прорычала так, что камни содрогнулись:

— Какая дрянь нейтрализует отдачу противовесным броском?

Винтеркорн спрятал свои бумаги за спину и с самым невинным видом откликнулся:

— А в министерстве всегда так делают! Вам просто надо было сосредоточиться и…

— Убью, — с холодным равнодушием человека, который готов сделать нужную и важную работу, сказала Анжелина и с медленной неотвратимостью смерти двинулась к Винтеркорну. Тао бросился за ней, умудрился схватить за запястье и умоляюще произнес:

— Миррин Анжелина, вам нельзя волноваться! Вам сейчас лучше выпить зеленого чая и прилечь, в Чинской империи это лучший способ поправиться после…

Анжелина обернулась к нему так, словно Тао был раздражающей помехой. Винтеркорн воспользовался моментом и выскользнул на лестницу, а я бросил взгляд в сторону Дженкинса и Веры, которая выглядывала из-за его спины, и понял, что мы смотрим на все так, будто попали в театр на модную пьесу.

— Джон, это не академия, это какой-то приют для умалишенных, — Анжелина натурально схватилась за голову. — Что происходит вообще? Один дурак бросает заклинания не глядя. Второй дурак сам не знает, чего хочет! А третий… — она прошла к приоткрытой двери в аудиторию, из которой высовывались взволнованные лица третьекурсников, и прогремела: — Выбрасывать отдачи надо в окно, а не на людей!

Анжелина всегда была решительной и эмоциональной, но сейчас я так и чувствовал, как в ней что-то звенит. Скользнул взглядом по ее голове — ага, точно. Приворотные нитки так и сверкали серебром — они поднимались от прически Анжелины, утекали вверх, а потом уходили в черные волосы Тао Ваня. Виктор тем временем вышел из аудитории, принялся что-то говорить, а я подхватил чинского принца под локоть и негромко произнес:

— Я, конечно, знал, что у вас интеллект, как у ракушки, но приворожить преподавательницу — это надо додуматься. Вы что творите, юноша? Вы понимаете, чем все это закончится?

Тао сверкнул на меня свирепым взглядом, выдернул руку из моих пальцев и бросился бежать. Мы с Дженкинсом понимающе посмотрели друг на друга, и хранитель материальных богатств академии негромко сказал:

— Пристрою на отработку в кладовые. Дел там много.

Глава 14

Карамельные яблоки и камень гром-джа

Майя

Тао не пришел на ужин — мирр Дженкинс приставил его к работе в кладовой: якобы там нужны были умелые руки для того, чтобы разобрать коробки с сердоликовой и агатовой галтовкой. Уплетая рагу с отбивной, Авенхви заметил: