Повелитель четверга. Записки эмигранта

В миры, которые выдают себя за посмертные, параллельные, магические, апокалиптические или постапокалиптические… а на самом деле…

Я ничего не навязываю моим героям, ничего не придумываю… я только наблюдаю за ними… И мне кажется, что гротеск и преувеличение в моих текстах не уводят автора и читателя в дебри бессмысленных фантазий, а наоборот, позволяют им окольными путями… приблизиться не только к настоящей реальности нового времени, к мироощущению нового человека, человека интернета, сериала, триллера, компьютерной игры, но и к обиталищу нашего ожившего коллективного «макгаффина», «загадочного манипулятора», «программиста программистов», главного игрока и его гопкомпании…

* * *

На обложке книги «Ужас на заброшенной фабрике» воспроизведена фотография, которую я сделал в ныне уже не существующей бумажной фабрике, располагавшейся напротив средневекового замка Крибштайн в Саксонии. На берегу чудесной речки Чопау, вдоль которой я так часто гулял во время моего вынужденного проживания в городе К… Длящегося почти 12 лет.

Там, в этих странных светлых, оставленных людьми, залах мне пришла в голову идея рассказа, давшего название этой книге. Рассказ этот я написал за неделю, а потом долго писал приквел, и многочисленные сиквелы. Повесть, давшая название второй книге – это собственно мидквел этого рассказа.

Да, мне тоже не нравятся эти новые противные слова – сиквел, приквел, и особенно сам в себе спотыкающийся мидквел. Но, ничего не поделаешь, они уже влились в русскую речь.

Сюжет рассказа «Ужас на заброшенной фабрике» – прост. Главный герой, живущий в опостылевшем ему городе, вроде бы эмигрант, городской невротик, ноющий в меру, в меру циничный, не плохой, не хороший, так, обычный человек, пусть и не без претензий… и его милая деятельная подружка-азиатка поехали посмотреть средневековый замок. А после его посещения забрели на заброшенную бумажную фабрику… и столкнулись там с чем-то запредельно ужасным, не от мира сего. И это ужасное – не только затянуло в себя подружку главного героя, но и изменило его природу. Он стал другим. Немножко – сверхчеловеком. Жизнь его перестала тянуться вдоль стрелы времени… а разветвилась… закружилась, раздвоилась, расстроилась. Он стал чем-то вроде человека-кластера.

Вскоре после происшествия на фабрике он повстречался с таинственным «монсеньором»… (не к ночи будь помянут). Встреча эта не осталась без последствий. Позже, после многочисленных некошерных приключений, мой герой пригласил к себе домой служебного демона. Заключил с ним особое соглашение…

Все это – опостылевший город, не плохой, не хороший герой, заброшенная фабрика, замок, монсеньор, ужас, соглашение, подписанное кровью… тоже далеко не оригинально.

Но моей целью и не было во что бы то ни стало написать что-то новое. Я с удовольствием построил известные декорации, взял за руку героя, его милую подругу, монсеньора и еще дюжину персонажей и втолкнул их в них. Разрешил кое-кому из них прокатиться на волшебном поезде, других посадил на зловещее колесо обозрения, третьих – пригласил на Рождественский базар с раздеванием… в замок «Грабштайн» на танцы, в Храм Гроба Господня для проведения абсурдного ритуала, в потусторонний Нью-Йорк…

Кое-кому из них пришлось посидеть в бочке в знаменитой лейпцигской таверне, проехаться на не совсем обычном такси, превратиться в ящерицу…

Общим, ненавязчивым фоном для всех этих «метаморфоз» послужила моя новая родина, простирающаяся от Стамбула до Аляски, со всеми ее противоречиями и проблемами, которых я, впрочем, касаюсь лишь изредка и вскользь. Критиков современного западного общества и без меня достаточно. Я не критик, я только жилец. Жилец нижнего этажа.

Хм… Похоже, я опять против воли начал оправдываться. И за то, что живу, и за то, что пишу…

Литературу, кстати, как и любое другое творчество, невозможно оправдать. Лучше и не начинать. Это все равно, что пытаться оправдать существование многочисленных островов в океане. Или ядовитых лягушек в Латинской Америке. Да, да, литература – явление природное. Жизнь буковок… Адаптация или мимикрия своего рода.

На обложке второй книги – «Покажи мне дорогу в ад» – воспроизведен фрагмент картины неизвестного последователя Босха «Искушение святого Антония». Картину эту я впервые увидел в Хертогенбосе, на огромной выставке Босха, посвященной 500-летию его смерти. Растолковывать символический смысл этого изображения у меня нет охоты… напомню лишь, что моего главного героя зовут Антон.