Повелитель света

– Ну же, возьми себя в руки, тряпка!

Большим пальцем он запустил счетный механизм, и послушный телескоп начал сопровождать звезду в ее движении по небосводу.

То был хороший любительский телескоп-рефрактор, в метр длиною и с весьма скромным – в пятьдесят раз – увеличением. Но увеличение, даже при наблюдении за столь яркой звездой, как Вега, почти не имело значения: и самые лучшие телескопы не могут приблизить звезды (в силу очень большой удаленности последних) и служат лишь для того, чтобы сделать их более четкими.

К тому же у господина Летелье уже появилось смутное предчувствие, что Веге во всем этом представлении отведена лишь роль статиста, так как время шло, а он не замечал в поведении звезды ни малейшей аномалии.

Пробило полночь.

Господин Летелье ни на секунду не отходил от окуляра. Любого другого, не астронома, подобное бесплодное наблюдение уже давно бы утомило, но он сохранял ясный взгляд и сосредоточенность. Звезда и он рассматривали друг друга.

Колесный механизм, настроенный на проход звезды по небу, тихонько потрескивал, а небольшой телескоп едва заметно кабрировал, нейтрализуя вращение Земли и вынуждая наблюдателя постоянно перемещаться.

Вскоре труба встала почти вертикально, отклонившись на семь градусов к югу от зенита. Вега проходила меридиан, и господин Летелье, запрокинув голову, вздрогнул: она снова исчезла.

В ту же секунду ему показалось, что и обозреваемая им зона звездного неба как-то потемнела…

Один. Два. Три. Четыре. Пять. Вега появилась снова, и небо прояснилось.

– Да ведь это же затмение!

Мгновение – и счетный механизм остановлен. Астроном хватает хронометр, запущенный им с исчезновением звезды: затемнение длилось четыре целые девять десятых секунды.

Он смотрит на часы, справляется по эфемеридам: затмение случилось в ту же минуту, в том же месте, что и накануне. Стало быть, преграда, возникшая между Землей и Вегой, является неким предметом, движущимся одновременно с нашей планетой, неким взаимосвязанным с земным шаром телом, которое висит неподвижно над Бюже и которое расположено в семи градусах к югу от зенита Мирастеля.

Но на какой высоте?

Астроном собирается это определить. Сейчас остановленный телескоп подчиняется вращению Земли, и достаточно будет лишь чуть вернуть его назад, чтобы настроить на загадочную точку. Господин Летелье подкручивает маховичок, телескоп отступает на миллиметр назад, и в его поле, пересекаемом и другими звездами, небо затемняется, а перемещающиеся звезды одна за другой гаснут.

– Вот на этой-то темной дымке, – бормочет господин Летелье, – нам и нужно сфокусироваться.

Он крутит другую рифленую ручку, труба окуляра углубляется в трубу объектива, и вот уже туманный пар собирается, конденсируется, затвердевает и становится квадратным пятном, темным и необычным.

– Это еще что такое?

Невооруженным взглядом разглядеть эту штуковину невозможно – она находится слишком далеко. Но в телескоп она, свободная и неподвижная, видна так же хорошо, как и Вега минутами ранее. И эта ее неподвижность интригует господина Летелье.

«Судя по всему, – думает он, – это и есть тот воздушный остров, на котором эти разбойники удерживают моих детей.

Но как, черт возьми, этот гигантский шар там пришвартовался? Он твердо держится в атмосфере, словно скала, о которую разбиваются волны… В любом случае его природа не вызывает сомнений. Это аэростат, разумеется… или что-то в этом роде… Это изобретение людей, не представляющее ни малейшего интереса для метеорологии… Но чтобы быть невидимой средь бела дня, без телескопа, эта штуковина должна располагаться чертовски высоко… Впрочем, определение высоты – не проблема».

Он зажег небольшую кремневую лампу и определил, насколько пришлось сократить телескоп, чтобы навести его на эту точку. Затем произвел вычисления, и его изумленное лицо помрачнело.

– Пятьдесят тысяч метров! – прошептал он. – Как! Эта штуковина располагается в пятидесяти километрах от нас!.. Стало быть, и на такой высоте есть пригодный для дыхания воздух? То есть и более чем в двенадцати лье от Земли можно жить?.. Я, должно быть, брежу!.. Это противоречит всем принятым теориям!..

Гордость от столь значительного открытия, едва ли не радостное оживление, которое он только что испытал, сменились угрюмой подавленностью. Он уже грезил об эскадре воздушных кораблей, устанавливающих блокаду вокруг этого проклятого буйка. Но пятьдесят тысяч метров!..

Ни один воздушный шар не поднимется так высоко. Сарваны недосягаемы!

И все же что это за пятно?

Он вернулся к окуляру. Пятно не изменило ни формы, ни окраски.

– Оно не очень-то и большое, – пробормотал господин Летелье.

Он определил параметры пятна, произвел новые вычисления, исходя из коэффициентов масштаба увеличения и высоты, и заключил, что в действительности длина каждой из сторон этого черного квадрата равна шестидесяти метрам.