Повелитель света

– Нет!.. Сеньор, отпустите, вы делаете мне больно!.. Нет! Между его Андромедой и вашей – разница слишком велика. Ошибиться тут невозможно. Ваша победит, пусть это и вызов преобладающему вкусу, признайте! Прежде всего, она кажется незаконченной, тогда как людям нравится завершенность. Вы на это ответите, что она похожа на утес, являя некое величие. Согласен! Но как быть с отсутствием атрибутов? Превосходнейший герцог, который желает получить нечто вроде «Персея», первым же примет вашу статую Андромеды за заготовку… Впрочем, сам материал, конечно, весьма скромный…

– Материалом был бы мрамор, пожелай ты этого! – проревел Чезаре Бордоне, выходя из себя. – Материалом был бы мрамор, назначь мне герцог жалование! Он еще больший дилетант, чем все ослы-евреи, которые только и могут, что брызгать слюной!.. Несовершенства моей статуи – ха-ха! просто умираю со смеху! – как раз таки и являются ее основными достоинствами! Да каждый это тут же заметит!.. Ах! Была бы она из белого мрамора!.. Очень скоро, уже завтра утром, Тюбаль, – слышишь? свиное ты рыло! – камергер Фрашино ее заберет, и завтра же казначей Джироламо Джилиоло выдаст мне две тысячи флоринов! Ха-ха! Слава и богатство – вот что меня ждет, кретин ты безмозглый!

– Держу пари на двадцать дублонов, что этого не случится, – спокойно промолвил еврей.

Чезаре в неистовстве набросился на него, и мощные пальцы ваятеля вонзились в тщедушные плечи.

– К чему ты, в конце концов, клонишь? – прорычал он. – Вот уже с четверть часа ходишь вокруг да около! Говори! Говори, не то задушу!

– Хе! Успокойтесь, славный мессир, успокойтесь! В моей шкуре – тоже живой человек! – вкрадчиво, словно побитый раб, балаганил старик.

– Так говори же!

Чезаре уже выпустил еврея из рук и теперь дрожал от гнева. Его собеседник, приведя себя в порядок, отошел для пущей безопасности на несколько шагов и начал:

– Вы ведь знаете, мессир, того молодого патриция из Феррары, кузена его светлости, который вздумал обрабатывать металлы, прошел обучение в Болонье, у золотых дел мастера Асканио Перуцци, и затем совершенствовался под вашим руководством?

Чезаре, заметно пожелтев, тяжело дышал, как человек, которому не хватает воздуха. Он возопил в крике боли и неистовой злобы:

– Баччо делла Такка!.. И что же? Что же?

– Это ведь с ним, если не ошибаюсь, сбежала ваша супруга?

– Не нужно об этом! Прошу тебя! – рычал Чезаре, словно под пыткой.

Тюбаль, слащавый, но мстительный, упорствовал:

– …это ведь с ним, не так ли, она состоит в греховной связи с ведома всей Феррары?

Незнакомый голос вопросил отрывисто:

– Так это Баччо должен получить приз?

Последовал утвердительный знак, и гроза разразилась вновь:

– Собака! Проваливай! Вон отсюда, свинья! Видеть тебя не желаю! Христопродавец! Проваливай, гнусное животное! Дышишь на ладан, а все насмехаешься… Проваливай, говорю тебе! – Но еще до ухода еврея Чезаре смягчился. – Нет-нет, останься. Объяснись. Как так вышло? Я и не знал, что он участвует…

Теперь уже разговор шел в спокойном русле.

– Этого не знал никто, мессир. Заговор был устроен умело, тайно. Он обо всем условился с герцогом.

– Но как же конкурс?

– Комедия для удовлетворения горожан и ваятелей. Все уже решено в пользу Баччо.

– О!.. Худшего из моих учеников! Изготовителя фермуаров и солонок! Ювелира!

– Именно!

– Бессердечного ремесленника! Фатоватого торговца бижутерией!

– Гм… Я бы сказал: парня лихого и дерзкого!

– Я бы давно его убил, если бы не предпочел славу мести!.. Ах! Баччо! Изменник! Ничтожный ученичишка!.. Но, Тюбаль, что-то мы расфантазировались. Он ведь не создал Андромеду, которая может сравниться с моей?

– Почему же? Создал. В определенном смысле.

– Тебе-то это откуда известно?

– Его дворец стоит по соседству с моим домом, там, внизу, рядом с Вратами Моря, и вот уже какое-то время я наблюдаю в саду суетливую беготню. Баччо приказал соорудить барак, из которого в последние дни беспрестанно валит дым. По ночам отблески большой печи окрашивают в красный цвет зелень. Никакого сомнения: он отливает нечто важное. Вчера я подкупил одну служанку, та открыла мне потайной ход, и я смог увидеть статую.

– И как она тебе?

– Значительно уступает этой, однако же замечательная. Каким-то чудом в вас двоих внезапно ожили двое титанов: Микеланджело Буонарроти и Бенвенуто Челлини… Но вы – не Микеланджело, которому была предназначена блестящая будущность, и статуя Баччо, принадлежа к школе Челлини-ювелира, больше соответствует как чаяниям герцога, так и пожеланиям простого народа.

Тут уж Чезаре встревожился не на шутку:

– Ба! Так ты полагаешь, что все: и простой люд, и великие мира сего…

– Полноте! Не мне вам объяснять, что ни одни, ни другие так и не поняли Микеланджело: стоя слишком далеко от них, он казался им маленьким… Черт подери! Да вы просто уничтожите Пико Пиччи и Сципионе Триболо! Но вот Баччо делла Такка, в свою очередь, уничтожит вас, тем более что все уже решено!

Бедняга Бордоне, еще более подурневший от ненависти, расхаживал взад и вперед по мастерской, движимый необходимостью действовать.