Повелитель света

Могильный эпизод, при котором я присутствовал, не раз повторялся и после того, как разъехались приезжавшие на похороны гости. Мне стало известно, что господин де Трупье отныне делит свою жизнь между криптой и мастерской. С озлобленностью в сердце и с наукой в душе он переходил, как поговаривали, из одной в другую, размышляя здесь, работая там, при том что никому не удавалось проникнуть ни в предмет его исступленных раздумий, ни в цель его исследований. Он переходил из крипты в мастерскую, словно от невыразимой печали к безрадостной надежде; и дедовское имение, в котором его роду предстояло угаснуть вместе с ним, никогда еще не выглядело столь скорбным.

Впрочем, это жилище всегда имело унылый вид. Трупье одиннадцатого столетия возвели его на горе, в самом центре своих владений. Представьте себе стоящую посреди мрачного леса темную гигантскую скалу, вершину которой венчает крепость, – именно таков этот замок, заметно возвышающийся над своим основанием. Этот холм, оканчивающийся архитектурным сооружением, этот базальт, украшенный множеством остроконечных башенок, – все это наводит на мысль о циклопических сталагмитах. То был замок, погруженный во мрак, феодальный и огромный, элегический и романтичный, в чем-то (уж и не знаю, в чем именно) даже невообразимый – рейнский, если попытаться описать его одним словом, – из тех, какие могут родиться разве что в воображении Гюстава Доре, решившего проиллюстрировать самую зловещую из сказок Перро; или даже лучше, быть может: оригинал одного из тех ошеломляющих кроки́, которые Виктор Гюго набрасывал чернилами, кофейной гущей и сажей в зависимости от своей ужасной фантазии и который он бы назвал «Геппенефф» или «Корбю»[119].

Если экстерьер этого вогезского замка кажется геологическим, то его интерьер выглядит монашеским. Поддерживаемые малыми арками галереи, напоминающие монастырские, ведут в комнаты со сводчатыми потолками. Едва ли какое-то другое обрамление подошло бы лучше задумчивым прогулкам обремененного знаниями и меланхолией отшельника; своим декором этот замок напоминает дом Ашеров Эдгара По, в котором обитает одно из созданий Гофмана.

Господин де Трупье часто принимал меня у себя в годы нашей молодости, еще при жизни охотившегося в этих краях маркиза Фюльбера. Мне не очень нравились эти визиты, и, покидая замок, я всякий раз испытывал необъяснимое облегчение, будто избегал тем самым большого несчастья. Близость множества умерших предков наполняла все вокруг атмосферой неприкаянности и тревоги. Мне казалось, что вся цитадель – это крипта и затхлый запах церкви и катакомб поднимается до самого чердака. Я отклонил без каких-либо других на то причин с полдюжины приглашений поохотиться в окрестных лесах на оленей и старался никогда не ночевать в этом доме, где нет ни одной кровати, на которой кто-нибудь когда-нибудь не умер бы.

* * *

Таким мне помнится это место. Таким мне вспоминается его поразительный хозяин, который в XX веке вел анахроническое существование богатого вельможи-алхимика, существование римское и современное, романтическое и трудовое – словом, почти легендарное.

Ранее я уже упоминал о деревне, которая располагается неподалеку от замка; она зовется Бурсей. В настоящее время она – главное поселение кантона, но когда-то была жалкой деревенькой, подавляемой соседством огромного имения Трупье. Разрастаться она начала (и продолжает по сей день) с XVII века – прямо под носом у владельцев поместья, которые не без раздражения наблюдали за тем, как под их стенами сосредоточивается злоба всей округи. Ничего с этим поделать они не могли.

Бурсей процветал. Его власти возобновили борьбу против сюзеренитета, который они окрестили тиранией. В этом ультрареспубликанском поселении кровожадный Улон разместил свой генеральный штаб и после повешения посла и канониссы торжественно открыл единственную на весь район гильотину.

Полагаю, с учетом вышесказанного читателю несложно будет представить, какие эмоции испытал господин де Трупье, когда ему недавно сообщили о том, что на площади все того же Бурсея намереваются воздвигнуть скульптурное изображение Улона, которое, предположительно, будет видно прямо из замка, и что уже объявлен сбор подписей в поддержку данной инициативы.