Повелители драконов. Книга 2. Пронзая ветер

— Хватит, Линнок. Я сдаюсь. Хороший меч! Пока я с тобой сражался, мне казалось, что мои мысли были вязкими, как клейстер.

Довольный Шут еще раз полюбовался своим мечом и вложил его в ножны.

— Теперь поколдуй над моим, — протянул Коросс меч.

— Мальчишки, — насмешливо скривила губы Ланетта. — А пооригинальнее нельзя?

— Давай, Коросс, я тебе крысиный ошейник сотворю. Будет он самонаходящимся. Никогда не пропа… — Шут поперхнулся и замычал, будто у него язык онемел.

— Меч, — сдержано повторил Коросс.

— Меч, так меч, — сказал несколько обиженный Шут, когда у него снова стало получаться говорить.

Он взял клинок, который Коросс экспроприировал у Торрэла, и задумчиво повертел его в руках.

— Ты готова еще раз пофантазировать? Фантазии про Драконов у тебя очень даже продуктивные. А вот с логическим мышлением просто беда, куколка.

— Не называй меня так! — прорычала девушка.

Шут хохотнул:

— Кстати, если поедешь со мной, смогу посодействовать развитию у тебя мыслительной производительности. Для начала буду пичкать тебя головоломками и задачками. Они хорошо помогают. У меня был учитель логики, Пемза. Когда он меня ловил на шалости, всегда давал какую-нибудь загадку и держал под замком до тех пор, пока я ее не решу.

— Думаю, что выйдя из комнаты, ты почти сразу снова оказывался в ней, — усмехнулся Коросс. — Поэтому, ты такой умный.

— А вот и нет! Меня редко ловили.

Коросс и Ланетта засмеялись.

— Кстати, у меня тоже в запасе есть несколько интересных задачек, — вспомнил Коросс. — Но логика и домашний учитель? Очень интересно… Тебя что, Линь, обучали по индивидуальной программе? Не много ли чести для будущего шута?

— Обучали, как обучали, — пожал плечами Линнок. — Может, я просто был очень милым ребенком?

Долго сердиться на Шута, действительно, было просто невозможно. Посмеиваясь, Ланетта снова закрыла глаза.

Когда Коросс получил свой меч назад, Шут устало проинструктировал:

— Это Лом. Он усиливает удар, легко разрубая даже самую крепкую броню… Ну, Лани, теперь ты.

— Я тогда тоже оригинальной не буду. Давай, ты заколдуешь какой-нибудь из моих метательных ножей? Вот только они в повозке остались.

— Ну и славно, что остались, — пренебрежительно хмыкнул Шут. — Это же не оружие, Лани, а цирковой инвентарь… Так и быть, дарю свои. Тем более что ты, как я заметил, на них уже давно глаз положила.

И он вытащил из голенищ два узких стилета.

Коросс первым взял клинки и придирчиво их осмотрел.

— Хороший подарок, — вынес вердикт правитель. — На редкость удачная балансировка. И сталь… Она к тому же самозатачивающаяся?

Шут кивнул, и Коросс завистливо вздохнул:

— Здесь уже и магии никакой не нужно.

— И все же, я кое-что подкорректирую, — отозвался Шут.

Еще некоторое время спустя Ланетта стала обладательницей двух волшебных клинков. Один носил имя Зоркий — он даже в абсолютной темноте мог нанести смертельный удар. Другой — Хитрый. Его никто не смог бы обнаружить без желания на то хозяйки.

— Вау, здорово! — заявил Шут, когда закончил работу.

Он посмотрел на Ланетту.

— Ты — чудо, но Данэл прав. В обоих государствах все будут готовы поубивать друг друга, пытаясь тебя заполучить. И где бы тебе спрятаться от этой шайки голодных псов?

Коросс, ни слова не говоря, поднялся и скрылся в темноте. Через некоторое время он вернулся, а за ним послушно следовали две белоснежных лошади, которые раньше принадлежали неудавшимся похитителям.

— Я думаю, мы вполне можем забрать их себе, — спокойно произнес он. — Только что сказать артистам?

— Мы скажем, что купили, — беззаботно ответил Шут. — Они не особенно будут приставать к нам с вопросами на эту тему. Среди бродяг излишнее любопытство не приветствуется. Этот народ руководствуется мудрым принципом: «Меньше знаешь, крепче спишь».

Граница

Через несколько дней равнинная местность, по которой они ехали, стала сменяться холмами. Гордыми зелеными великанами они стояли в отдалении друг от друга среди аккуратных квадратиков полей. На вершине каждого из них виднелись зубцы замков, к которым через поросшие лесом склоны вели извилистые дорожки.

Четыре раза труппа останавливалась в селениях, чтобы дать представление и переночевать. И ни разу за все это время Коросс не появлялся перед циркачами, предпочитая образ крысы.

Отношения с Короссом обескураживали Ланетту. Иногда ей казалось, что он избегает встречаться с ней наедине. Когда труппа засыпала, он на несколько часов превращался в человека. Но именно тогда ее охватывала непреодолимая сонливость. Коросс нежно целовал ее сонную в лоб, а когда девушка открывала глаза, было уже утро, и она лежала рядом с посапывающей Ртутью, укутанная в одеяло. Днем его голос часто звучал в голове. Коросс охотно и интересно рассказывал о том мире, в котором она оказалась. Когда девушка спрашивала, почему он позволил ей ночью уснуть, Коросс смеялся: «Лани, ты просто очень сильно устаешь. Тебе нужно хорошо высыпаться, чтобы не истощать себя». И тень обиды, оставшаяся после утреннего пробуждения, рассеивалась ровно до следующего утра.