Повелители огня

Шаховской подумал, что дело дойдет и до объятий – но до них, слава Богу, не дошло. Богачев подошел ближе, протянул руку, затем, чуть смутившись и вспомнив – другую.

– Мы уж вас потеряли…

– А я как видите, жив… – сказал князь. Голос был каким-то каркающим… или шумело в ушах.

– Да-с… фортуна не иначе. Как моряки говорят – над человеком Полярная звезда горит. Эти дикари…

– Оставьте. Я знал, на что шел.

– Да, да. Конечно.

Я знаю свое место и несу жребий.

– А мы таки их… – Богачев ударил кулаком по ладони другой руки – сделали! Вот так…

Шаховскому стоило больших трудов сдержаться.

– Какой ценой.

– Да, сударь, да. Цена, конечно велика. Кстати, да что же я…

Они сели, и Богачев тут же вскочил.

– Минуточку. Совсем забыл, у меня же кое-что есть. Одну минуту… не вставайте.

Богачев вышел в комнату для отдыха, князь прикоснулся к взведенному пистолету в нагрудном кармане. В голове шумело, как будто он находился в пилотской кабине стремительно взлетающего бомбардировщика. Интересно… как же так? Неужели он и в самом деле рад? А хотя… чего ему, право. Да, он торговал с британцами, предлагая им тот товар, который у него был – информацию. Но кто сказал, он тем самым – он встал на сторону англичан? Таким как он – плевать на стороны. Их сторона всегда одна – деньги.

Как же все мерзко…

Богачев вышел обратно, с торжественным лицом.

– Майор Шаховской!

Шаховской неуклюже поднялся.

– За проявленное мужество при выполнении правительственного задания особой важности, суть которого не может быть поименована в приказе или иным образом разглашена, за пролитую кровь во имя России, Его Величество благодарит вас и награждает офицерским Георгиевским орденом четвертой степени.

Князь принял орден.

– Служу России и престолу – сказал он.

А в голове промелькнуло совершенно неподобающее – «и молчу».

Все забыть. Ничего не было.

Богачев смущенно улыбнулся и положил открытую коробочку с орденом на стол перед собой.

– Указ о награждении содержит приписку – без права ношения до дня отставки. Но это ничего. Это тоже традиция.

– Я … понимаю.

– Кроме того, производством вам присваивается звание подполковника ВВС. Распоряжение лежит в канцелярии военного министра, подпишут со дня на день. Сами понимаете – на оперативной работе вы уже быть не сможете. Однако мы предложим вам несколько постов в этом здании. Работа эта – не менее важна, чем там, думаю, вы это понимаете.

– Да… понимаю.

Князь через силу улыбнулся.

– У меня для вас тоже есть подарок.

– Вот как?

– Да. Оттуда.

Богачев явно заинтересовался.

– И какой же, позвольте спросить.

– Сейчас…

Князь полез за ручкой. Богачев заинтересованно наблюдал за этим.

– Право же, голубчик, не…

Богачев внезапно понял, что на конце ручки – не письменный прибор – а дуло.

– Что?

– Что видишь. Бумага и ручка есть?

– Что? Да как вы смеете?!

– Смею, смею.

Богачев вскочил, Шаховской сильным толчком отправил его в кресло.

– Бумага и ручка есть? – он огляделся, на письменном столе было, он подтолкнул прибор, аккуратную стопку листов – пиши.

– Да вы… с ума сошли, право.

– Я, Богачев Петр Иванович, генерал от авиации, начальник … должность напишете сами правильно.

– Да что это все значит?!

– Значит?! – князь отбросил ручку на стол, вцепился в Богачева – а значит то, мразь, что я знаю кто предатель. Это – вы, милейший…

– Что?!

– Я был у англичан!

– Что вы говорите?!

– Да. Я не сгнил в яме. Меня не убили. Меня вывезли вместе со всеми.

– Это… бред.

– Мне показали ваши сообщения. Подписаны – Голиаф.

– Вы верите британцам?!

– Я верю себе самому. Они сняли вас!

– Что?!

– Пляж Русалка, Аден! Ну, припоминайте.

– Чушь!

– Два человека. Вы и англичанин.

– Вы бредите.

– Нет. Пишите, генерал, пишите. Пишите о том, как вы сдавали нас. Как вы манипулировали нами. Как вы играли за обе стороны. Пишите, это ваш единственный шанс остаться в живых. Вы мне нужны – на суде, где будут вас судить. За предательство…

За спиной – что-то стукнуло, и князь инстинктивно отвлекся – на секунду, не более. Но этого – хватило. Столешница стола Богачева вдруг вздыбилась, превратившись в щит, а залетевший в кабинет черный цилиндр гранаты, набитой фотографическим магнием – взорвался с таким грохотом, и с такой вспышкой, что князь моментально ослеп…

* * *

Пришел он в себя в другом кабинете. Явно в допросной – стол, стул, привинченный к полу, проушина для ручных и ножных кандалов. Гудела голова, глаза резало так, как будто он долго смотрел на электросварку. Силуэты людей в комнате – двоились, расплывались, попытка всмотреться лишь вызывала режущую боль и слезы…

– Оформлять его, господин генерал? – голос, казалось, был слышен через мокрую подушку – или как… сразу?

– Вышли все!

Шаги кованых, казенных сапогов по кафелю, лязг закрывшейся тяжелой двери.

– Так. Ты видишь меня?

Кто-то – берет его за подбородок, тянет вверх.

– Видишь меня?

Хлесткий ожог пощечины.

– Давай, смотри на меня. Смотри на меня!

Еще одна пощечина.

– Так…